Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Взывает нас голос царя на войнуОтстаивать грудию землю родную!Надену доспехи, покину жену —Кому ж поручу я жену молодую?               Еще ты верна,               Подруга-надежа!               Но слишком пригожа               И слишком страстна, —Кто ж будет хранителем брачного ложа?Старуха ли няня? надежда плоха —Глупец, кто вверяется этой надежде.Когда уже минуло время греха,Ум женщины туп, и не то, что был прежде!               А юность остра,               Затейна, лукава,               Увертлива, — право,               Безбожно хитра —Обман да измена для ней лишь забава!Кому ж поручу я за нею надзор?Дворецкому разве: он верен и честен,Догадлив и бдителен, строг и хитер,И нрав неподкупный его мне известен!               Ее сторожить               Он ревность приложит;               А ночью не может               При барыне быть —А ночь-то меня всего пуще тревожит!И так-то, признаться, никто из людейЖены молодой сторожить не сумеет,Как юная кровь разыграется в ней,Как ум расторопный лукавство затеет.               А кроме людей               Есть добрые духи,               Умнее старухи,               Дворецких хитрей —На них-то, кажись, не бывает прорухи!Я верю: в жилище моем домовой,С домашним житьем и порядком он дружен;Он, верно, хитрее жены молодой, —Вот сторож, какой для жены-то мне нужен!               Итак, домовой,               Незлобный, негневный,               Мой друг задушевный,               Кормилец ты мой!Будь барынин дядька, всенощный, вседневный!Любовников грозно от ней отгоняй;Держи непокорную в крепкой неволеИ голосом совести ей попеняй;А буде послушна, держи ее в холе.               Являйся ко мне               Порой с утешеньем,               С твоим донесеньем,               В полуночном сне —Доволен ли буду ее повеленьем.

«Прости же, голубушка!» Плачет жена,И мужа объемлет, и стонет, и вопит:В ней искренность горького горя видна.Растроганный ратник отъезд свой торопит,               Узнав по всему,               Что мил он ей точно,               Что быть и заочно               Любимым ему,Что счастье семейное, кажется, прочно!Но в дальнем походе, на ратном коне,На ложе ночлега и в битве кровавой —Повсюду при мысли о милой женеЕго подозрением смущает лукавый.               Победа сама               Ему не потеха:               Ему ли до смеха?               Он сходит с ума!Да, ревность веселью большая помеха!Нет из дому вести, нейдет домовой:В народе шататься старик, знать, не любит;Не ведает он, домосед холостой,Как ревность супружняя мучит и губит!               В яву́ и во сне,               Печально, сурово,               Он ждет домового               В чужой стороне…«Явись же, старинушка! молви хоть слово!»И друга дождался!.. Полночной поройЯвляется сонному некто мохнатый —Медведь не медведь, а и черт не простой,Но леший косматый, старик волосатый…               На цыпочках он,               Запачканный, гадкий,               Ступает украдкой;               Отвесил поклонС еврейской ужимкой, с злодейской ухваткой.«Что скажешь, мой милый! давно тебя жду;А женки моей каково поведенье?»— «Ну, барин, — в ответ он, — себе на бедуЯ горькое принял твое порученье!               Дай дух перевести!               При ней я бессменно               И нощно и денно               Стерег твою честь —Совсем изнемог, одурел совершенно!Не смел я досель отлучаться от ней:Какую дурную ей враг дал повадку —Скорее я сладил бы с сотней чертей!Ну вот, расскажу тебе всё по порядку —               Ты ж сердцем скрепись!               По муже сначала               Она горевала,               И слезки лились;А там уже хитрость ей в душу запала!

Еще не на деле, но смутным умомГолубка твоя принялась куролеситьИ мысленно ведаться с тайным грехом;А тут пожелала на деле чудесить:               Понравился ей               Какой-то господчик;               Смазливый молодчик               Стал ластиться к ней —И больно слюбился ей милый дружочек!В местах, недоступных для нас, домовых,Где люди гнушаются грешным желаньем,Там встречи назначены были у них;И я наконец беспримерным стараньем               Проведать успел,               Что в час полуночный,               Порою урочной               Придет к ней пострел —И будет осмеян мой барин заочный!С сердцов я ее пожурил, побранил,И тайную задал я ей потасовку;Но выбился я безуспешно из сил!Что было мне делать? оставить плутовку               На брачном одре,               А друга мило́го,               Как вора ночного,               Поймать на дворе —Как раз проучить шалуна молодого!И вот! он тихохонько крадется — хвать!Попался — и лопнула злая затея!Не стыдно ль чужую жену соблазнять?И тут положил я зарок на злодея —               И дух в нем сперся,               И кровь охладела,               И плоть помертвела,               Язык отнялся —Теперь не затеет он глупого дела!»«Куда же девался ты с ним? — был вопрос.—Ну тотчас бы камень на шею, да в воду!»— «Ты выслушай, барин! не кончен донос;Ну как не жалеть молодого народу!               Сыскался другой,               Сыскался и третий —               Боярские дети —               И оба чредой,Что красные звери, попались мне в сети!И тот же на них положил я зарок:В амбаре стоят они рядом все трое;Безмолвно клянут свой проступок и рок,В ужасной недвижности, в мертвом покое!               И так простоят               В тяжелой неволе,               Покуда ты в поле;               Приедешь назад —Тогда-то натешишься ими по воле!

И так наконец унялася женаИ мыслит: меня вот уж третий дурачит!И в люди с тех пор не выходит она, —Всё дома сидит, всё тоскует да плачет.               И вот, до того               Ей скучно на свете,               Что нет на примете               У ней никого,—На время оставила глупости эти».«Спасибо, дружок! торопись же домой,За нею смотри неусыпно и строго.Тебя награжу я, честно́й домовой!Лети же стрелою, лети, ради бога!..               Набили же мне               Оскомину эти               Боярские дети!» —               И ратник во снеСердитой рукою искал своей плети.Труба затрубила… и витязь, со сна,Подумал, что друг домовой его кличет.Что снова затеяла что-то жена…Ошибся! но горькое горе он мычет.               Врагам-то беда:               Их же́стоко рубит,               Колотит и губит, —               А сердце всегдаУжасно болит и неверную любит.Домой возвращается рать наконец,И каждого манит родная хорома,Лишь витязь наш сердится — горе-свинецЛежит на душе… Очутился он дома —               И женка бежит               Встречать дорогого;               На шее мило́го,               Целуя, висит,—А тот вспоминает рассказ домового.И следственно, пасмурен ратника вид.«Жена, перестань: что за глупые ласки!»Жена с удивленьем на мужа глядит;Слезами наполнились светлые глазки:               «Помилуй, мой друг!               Скажи, что с тобою?               Простился со мною               Как добрый супруг —И вот, воротился с постылой душою!»И был ей загадочен мужа ответ:И няню бранит он, дворецкого тоже,Всю челядь домашнюю, город, весь свет,—А челядь вполголоса: «Господи боже!»               В амбар он идет               С женой невеселой,               Со дворнею целой —               И, верно, найдетСвоих супостатов — народ помертвелый!

Уж отперт замок, растворяется дверь —И первый хозяин вошел, оглянулся,Глазами поводит, что яростный зверь,И, что-то увидев, глядит — и надулся…               Три кади стоят:               Одна с чечевицей               И две со пшеницей;               Все рядом торчат —Не пахнут они никакой небылицей.Он щупает кади, да режет ножом —И щепки валятся, но крови не видно.Уверился барин в обмане своем,И стало ему перед дворнею стыдно.               Дивится она;               Не весь, чего ради               Изрезал он кади;               Не весь и жена,Зачем их осматривать спереди, сзади?«Ну, скучно ли было тебе без меня?» —Спросил он, оставшись глаз на глаз с женою.Ответ: «Я не знала веселого дня,И даже я ночью не знала покою:               Ведь злой домовой               У нас поселился;               Всенощно возился               Бесстыдник со мной…Не ведаю: въяве ль, во сне ль он мне снился?Лежу и гляжу: старичишка стоит —Мохнатый, ужасный, как враг-всегубитель,И речи негодные мне говорит;Как варом, меня обдает соблазнитель               Дыханьем своим…               За дерзость такую               В глаза ему плю́ю,               Ругаюся с нимИ драться хочу, но бессилие чую.Хочу от него оградиться крестом —Нет мочи, так сильно он держит мне руки;Смеется: „Голубушка, дело не в том!Меня полюби — перестанут докуки!“               И так-то злой дух               И мучит и давит,               Пока не избавит               Спаситель-петухИ сгинуть ночного врага не заставит».Хозяин винится во всем пред женойИ чистосердечно прощения просит,И во́пит во гневе: «Подлец домовой!» —И верность жены молодой превозносит:               «Ах, женка, мой свет!               Для друга мило́го               Не помни былого!»               А женка: «Нет, нет!»И тотчас он выкурил вон домового!<1833>