Поэты и цари

Правда, мы зачерпнули христианство из мутного византийского источника. Не западное – фаустианское, аналитическое, которое даст протестантизм. Борис и Глеб, наши первые святые, сыновья крестившего Русь Владимира-Солнце (хотя он не говорил в отличие от Людовика XIV: «Государство – это я»), посланные отцом с миссионерской миссией в древлянские леса, были, ясное дело, просты как голуби и змеиной мудростью не отличались. Они дали себя зарезать своему беззаконному брату как ягнята, только чтобы самим не согрешить и не пролить братскую кровь этого самого Святополка Окаянного. Они могли сделать Русь святой, но не могли сделать ее конкурентоспособной и свободной. Ибо не первые христиане, безработные мученики, молившиеся за своих палачей, заложили основу деятельного, предприимчивого, свободного и успешного Запада. Эту основу заложили крупный бюрократ Павел, вмешавшийся (в отличие от кроткого, далекого от мира Петра) в мирские дела, склочные папы, боровшиеся со светскими государями, политически и экономически независимая и могущественная Римская церковь, светский и бесцеремонно лезущий во внешнюю и внутреннюю политику орден иезуитов и лютеране, которые позволили каждому общаться с Богом на индивидуальной основе с Библией в виде посредника. Не то восприняли мы. Магическое христианство, христианство отрешенности, монастыря и отвращения к миру не только не боролось со светскими государями, в чем у нас возникает большая нужда уже в XIV веке, но и потакало им. И стелилось перед ними.

Дело в том, что мы приняли крещение из византийских рук, а св. Ольга еще и побывала при императорском дворе. А Византия была типичной восточной деспотией, и христианство только запачкалось о кровь и железо империи «ромеев», оттуда еще в VI веке на Русь бежали эмигранты. Это был настоящий, классический тоталитаризм, «Восток Ксеркса» (а не Христа), по словам философа Владимира Соловьева. Там христианство было лишь подстилкой для престола. Это мы и поглотили, всеядные в своем неведении. Это станет страшным тормозом для страны к XVII веку, когда целые толпы христиан старой веры будут заживо сжигать себя в скитах, только бы не подчиниться враждебному государству, государю и официозной церкви.

Но этот сильнейший тормоз, на который мы встали в конце Х века, вполне заработал только к XIV веку, когда все русские пять традиций сойдутся на одном перекрестке и скандинавская традиция даст свой первый неравный бой. Когда станет ясно, что Русь стоит не на трех китах, а на пяти противоречиях, и что ей век не примириться и не успокоиться. Что этот Везувий – загадочная славянская душа – поглотит еще не одну Помпею.

Пятая ордынская традиция прибавилась нам, когда хлынула Орда, утащив с собой на дно и нашу землю, и нашу волю.

Монгольский след

Орда практиковала бессмысленную, беспощадную экспансию, рывок к «Последнему морю», зло ради зла. У нас осталась древняя ордынская песня, в ней уже звучит скрежет танков будущих армад СССР, таких же бессмысленных и беспощадных, и в конце концов разрушивших самих себя, как поход на Запад уничтожил племенной улус Чингисхана.

Впрочем, нам дела нет до крушения монгольской мечты из «Ясы» Чингисхана, где он учил соплеменников не гоняться за благами мира, а хранить суровую добродетель, мужество и образ жизни отцов, степных «багатуров». Пусть об этом поплачет монгольская интеллигенция, потому что их лидеры до сих пор принимают высоких гостей в мемориальной юрте под портретом Чингисхана. Нам есть о чем плакать, слушая песню тех «багатуров», которые в 1237 году пришли на Русь.

«Рубите, рубите молодых и старых, взвился над Вселенной монгольский аркан. Повелел, повелел так в искрах пожара краснобородый бич неба батыр Чингисхан. Вперед, вперед, крепконогие кони, вашу тень обгоняет народов страх, мы не сдержим, не сдержим быстрой погони, пока распаленных коней не омоем в последних Последнего моря волнах». В этой программе-максимум мало конструктива, но много злобы и какая-то метафизическая ненависть ко всему сущему. Бескорыстное Зло. Идеал антигуманизма.

И это был даже не исламский терроризм, потому что монголы исповедовали «бон», черную веру, ипостась тенгрианства. Мусульмане считали их неверными, язычниками. Этим завоевателям нельзя было сдаваться. Им нужна была не добыча, вернее, не только добыча. Они хотели лишить нас сущности, поставить на колени, сделать своими сообщниками и заставить нас принять свой закон. И они этого добились. Мы научились казнить, пытать, бить друг друга кнутом, кланяться, подличать, давать взятки. Вертикаль власти, коррупция, подобострастие, предательство, школа унижения и лжи, вероломство – всему этому нас научили наши университеты. Мы получили образование не в Кембридже – в Орде. А потом уже ни Оксфорд, ни Кембридж, ни Париж нашим дворянам помочь не могли. Почти никому. Потому что уроки ордынской школы были усвоены на молекулярном уровне.