Жаждет мир покоя, сна —Мне ж дорога суждена!Целовало меня зло,Сердце кровью изошло;Все терпел упрямо я,Рана зажила моя.В мире, что с бедой знаком,Стану светлым маяком,Буду я в ночи светить,Чтобы спящих разбудить…
ОН УШЕЛ
Оба немо неподвижны,В зале тает тишина,Меж гардинами неслышныйЛуч крадется от окна.Оба немы. Взор смятенныйГаснет, мучимый мольбой.Поняла, пошла смиренноИ рояль открыла свой.«Восемь мучеников» нежноЗаполняют грустный зал.Танец пальцев безмятежныйОн в молчанье наблюдал.Доиграла. И сомкнуласьТишина, упав на пол,От рояля отвернулась,В зале пусто — он ушел.
ХАИМ-НАХМАН БЯЛИК (1873–1934)
ЛЕТО УМИРАЕТ…
Пред смертью лето ярко увядает,Кровь пурпура горит над самым краемТуч предвечерних, листья опадаютИ шепчут: «Умираем, умираем».И сад осиротел, и лишь блуждаютПечальные мечтатели без цели,И ласточкам последним сострадаютИ шепчут: «Улетели, улетели».Осиротело сердце. Вот и осеньС вопросом приближается к окошку:«Ты обувь починил? Пальто заштопал?Готовь дрова и запасай картошку!»