Погоня за химерами

– Дженнифер, не начинай, ради всего святого, – искренне взмолился я, уже сожалея об этом внезапном вранье. – Мне очень плохо, у меня температура и в груди всё хрипит. Может, это грипп, может быть, пневмония, не знаю.

Но её было уже не остановить. Тема моего безделья была лейтмотивом почти всех наших ссор. У Дженнифер в голове не укладывалось, как может половозрелый мужчина не стремиться к тому, чтобы заработать как можно больше денег. Её папочка номер один, которого я не успел застать, с успехом корячился на бирже с двадцати двух лет, обеспечив жене – шикарный особняк с бассейном, внушительный счёт в банке и неплохую коллекцию антиквариата, пятерым детям – блестящее образование и бессчётные путешествия по Европе, а себе – шунтирование и два инфаркта, один из которых стал роковым. Причём второй инфаркт у него случился через полгода после того, как сумма страховки была увеличена втрое, а последний взнос педантично выплачен. Он с лёгкостью мог бы написать книгу «Как жить и умереть, чтобы твоя жена и дети неустанно ставили тебя в пример жалким неудачникам, зарабатывающим меньше миллиона долларов в год».

– Если ты помнишь, я тоже предлагала тебе работу. И заметь, не самую последнюю. Ты начал не с операционного отдела, а сразу с сектора финансовой аналитики. Только вместо того, чтобы воспользоваться шансом стать нормальным человеком, ты спустил в унитаз все возможности из-за своего тупого нытья: «Ой, это нечестно, отбирать у людей имущество за долги! Ах, я не хочу лизать зад начальству!» Даже интересно, что тебе предложил этот Майк?

– Зачем вчера приезжал Ник? Это ты ему позвонила? – решил я сменить скользкую тему.

– Да. Представь себе, я волновалась, – Дженнифер с готовностью переключилась на ночные события. – Нет, а что я должна была, по-твоему, думать? Ты сорвался, уехал неизвестно куда, не отвечал на мои звонки… Я уже решила, что тебя ограбили. Отобрали машину, телефон, кредитные карты. Может быть, избили. Позвонила Нику, попросила помочь. Он мне кое-чем обязан, знаешь ли, поэтому тут же примчался. Мы решали, стоит ли впутывать полицию или поехать искать тебя самим. Но тут ты вернулся. За полночь, пьяный до невменяемости, в вонючих обносках…

Голос Дженнифер отчётливо раздавался в моей голове, звеня яростью и жёлчным ехидством. В какой-то момент пришло понимание, что ещё немного и моя черепная коробка с треском расколется на части. Поэтому я медленно встал – так, будто старался удержать на темечке кувшин, полный воды, – и побрёл из кухни, мысленно отключая все посторонние звуки.

Решив обосноваться в гостевой комнате, подальше от жены, я задёрнул портьеры и провалился в тягостный сон. Весь остальной день я спускался в кухню только затем, чтобы принять таблетку аспирина или растворить в кипятке пакетик жаропонижающего.

Мне становилось всё хуже и хуже, и похмелье в скором времени отошло на второй план. Несомненно, ночное переохлаждение не прошло для меня даром. Измерив в один из своих рейдов к аптечке температуру, я увидел на дисплее значение «102 °F». Мелькнула мысль позвонить Нику и попросить отвезти меня к доктору, но производить какие-то осмысленные действия попросту не было сил. Апатия навалилась на меня душным мороком, я лежал под шерстяным пледом и то безудержно потел, барахтаясь во влажной испарине, то дрожал от озноба, зарождавшегося где-то глубоко внутри.

Дженнифер уехала ещё утром, и я был рад, что её нет дома. Без неё мне было намного спокойнее.

Ближе к вечеру позвонил Ник, но разговаривать с ним я был не в состоянии. Помня своё отвратительное поведение прошлой ночью, я испытывал нешуточные угрызения совести. Отец Ника свалился с крыши сарая, куда по пьяной лавочке зачем-то полез отлить, а до этого терроризировал всю семью Кершо, напиваясь, как только в доме появлялся лишний доллар, и требуя к себе уважения от домочадцев с помощью ремня со здоровенной бляхой. Напоминать Нику об этом было подло с моей стороны.

Когда на часах было уже десять вечера, вернулась Дженнифер. Я слышал её шаги, но не вышел из комнаты, ставшей на весь этот нескончаемый день моей больничной палатой. Через полчаса она вошла ко мне и молча поставила на столик у кровати миску с жидким картофельным пюре. От него шёл пар и такой заманчивый запах, что я не удержался и начал есть, с трудом глотая непромятые кусочки картофеля. Пока я подкреплялся, Дженнифер сидела в кресле, с отсутствующим видом уставившись в окно. Насытившись, я хотел поставить миску на столик, но жена потянулась за ней, и наши пальцы соприкоснулись.

– Температуру измерял? – спросила она, и это прозвучало почти заботливо. Этакое забытое эхо из тех времён, когда мы ещё не приобрели привычку искать и находить изъяны в нашем браке.

Откинувшись на подушки, я молча кивнул, не глядя на жену.

– Ник звонил. Интересовался твоим состоянием. Ты бы хоть извинился перед ним, что ли.