Погоня за химерами

Когда она уснула, облив подушку светлым серебром волос, я долго лежал с открытыми глазами, уставившись на венецианскую карнавальную маску, служившую украшением противоположной стены. Ритмичная пульсация пространства, переместившаяся вместе с Дженнифер из бара в мою постель, наполняла всё вокруг. Выйдя на крохотный деревянный балкончик и закурив, я явственно ощутил, что сам воздух, бетонные перекрытия дома, парковка с сонными автомобилями – всё вибрирует в такт моему дыханию и биению сердца. Будто подтверждая эту незримую связь, вдруг сработала сигнализация у двух или трёх машин, наполнив ночь визгливой тревогой.

А всего лишь несколько часов назад я боролся с желанием сжать руки на длинной шее Дженнифер, заставить её рот прекратить кривиться в снисходительной усмешке. Так много получившие в самом начале, мы быстро всё растеряли. Влечение, в огне которого мы оба плавились, за полтора года преобразовалось в нескончаемую вражду, в неутихающие военные манёвры. Наша постель превратилась в ринг, наши сексуальные акты стали похожи на борьбу двух соперников, на насилие над всем чистым, что у нас было когда-то, словно мы оба хотели надругаться над той первой ночью.

Разочарование друг в друге и обоюдоострая месть за него стали нашим общим пороком, как пьянство или пристрастие к азартным играм, а вызванное этими причинами бессилие давало Дженнифер повод наносить удары без правил, и со временем это стало ей нравиться. Теперь это было единственным, что нас объединяло.

Так, погружаясь то в воспоминания, то в горькие размышления о настоящем, я всё-таки сумел добраться до дома, не привлекая внимания патрульных и не попав в аварию. От напряжения и холода я слегка протрезвел, поэтому сразу понял, что Дженнифер поджидает меня не одна.

Глава 2

Во всех окнах первого этажа горел яркий свет. Наш модный коттедж, построенный в районе, облюбованном преуспевающими банковскими работниками, финансистами крупных корпораций и теми, кто процветал на ниве юриспруденции, сиял как рождественская ёлка.

На подъездной дорожке стояла новенькая мазда Ника, и я мысленно выругался. С промокшей насквозь задницей, нетрезвый и трясущийся в ознобе – я не хотел появиться перед ним в таком виде. (Ещё неизвестно, что ему наговорила про меня Дженнифер, этой женщине я больше не доверял.)

С большим трудом и далеко не с первого раза припарковав машину возле гаража, я кулём вывалился с водительского места на мокрый газон и потешно забарахтался, пытаясь как можно быстрее принять вертикальное положение. Наконец, мне это удалось, но, отряхивая куртку, я снова чуть не потерял равновесие. Пришлось использовать в качестве опоры открытую дверь доджа, чтобы переждать качку и мерзкое мельтешение окружающих предметов перед глазами. Мазда Ника расплывчатым красным пятном трепыхалась где-то на периферии зрения, отчего мне долго не удавалось прийти в себя и обрести равновесие. Всё-таки я был здорово пьян.

Открывая входную дверь, я заранее сдвинул брови и придал лицу непроницаемое выражение, но в холле никого не было. Напрягая слух, я уловил приглушённые голоса Ника и Дженнифер, доносившиеся из кухни. Разобрать, о чём они говорят, не представлялось возможным, да и всё, что мне сейчас было нужно, так это отогреть яйца горячим душем и уснуть на двое суток, но меня вдруг разобрало жуткое любопытство. О чём могут говорить на кухне в три часа ночи моя жена и мой друг детства? Я был несколько удивлён таким поворотом событий, учитывая, что они всегда друг друга не то чтобы недолюбливали, но относились с лёгким и часто нескрываемым пренебрежением.

Я старался двигаться так тихо, как только мог, подбираясь к этой болтливой парочке. Ручеёк их разговора журчал, не прерываясь ни на минуту, и мне уже становились отчётливо слышны отдельные слова и даже некоторые фразы целиком. Подобравшись ещё чуть ближе, я встал за открытой дверью чулана, где хранились вёдра, швабры и тонны чистящего порошка с ароматом лаванды, который обожала наша приходящая уборщица. (К слову, я всерьёз начал подозревать, что та испытывает к нему нездоровую тягу. Иначе как объяснить, что дважды в неделю оконные жалюзи, диванная обивка и даже коврик в ванной буквально источали удушливый запах.)

Скрываясь за дверью, я слышал почти всё, что происходило на кухне. Эти двое были настолько увлечены беседой, что даже не ощутили моего приближения. Правда, в тепле меня снова начало развозить, и я опасался потерять контроль над ослабевшим телом и сползти по стене, к которой прислонился.

–…В этом ты молодец, Николас, ничего не скажу, – отчётливо прозвучал голос Дженнифер, после чего хлопнула дверца холодильника. – Связи между отделами необходимо укреплять. Совет директоров смотрит на результативность каждого сектора не только по итогам года. Я точно знаю, что наверху тебя заметили. Но пойми, со мной никто не будет обсуждать такие вопросы. Ты мой протеже, они помнят об этом.