Поговорим о смерти за ужином. Как принять неизбежное и начать жить

В конце концов, это словно рождение ребенка без радости, слез и смеха. Придавая смерти сакральное значение, мы тем самым игнорируем все человеческое, что есть в этих переживаниях. И неважно, где идет беседа – за столом во время званого ужина или же в шезлонгах на крыльце дома.

* * *

Устраивая «ужин смерти» для своей семьи, Мария невероятно нервничала. Ей уже дважды случалось присутствовать на таких ужинах: один раз – у меня на квартире, и снова – с группой друзей, когда организатором выступала уже она сама. Побывав в роли хозяйки, Мария осознала, каким объединяющим и значимым может быть этот опыт. Так могла ли она лишить его своих родителей и сестру? Это были ее самые близкие люди в этой жизни и смерти. И в этот раз ставки были намного серьезнее, потому что… ну, это семья, в конце концов.

По просьбе сестры Мария заказала пиццу из ресторана неподалеку, дополнив ее домашним овощным супом, салатами и вином. Муж устроил детям их собственную вечеринку наверху, с сэндвичами и кино. И вот, после крепкого коктейля, Мария ощущала, что практически готова к вечеру.

Начиналось все не очень радужно. Сестра Марии Констанс пришла с мужем и детьми, которым было три и пять. Мария не удержалась от удивленной реплики:

– Ого! Не думала, что ты возьмешь с собой детей, – сестра слегка покраснела, однако Мария мгновенно добавила: – Не волнуйся, все нормально, мы отведем их наверх, к кузенам.

Констанс потребовалось время, чтобы вернуться в хорошее расположение духа. Она с самого начала не была в восторге от мысли о подобном ужине, а теперь ее еще и выбил из колеи тот факт, что детей брать с собой не предполагалось.

– Ты могла бы предупредить, я ведь не была в курсе твоих планов, – заявила она сестре.

– Да все нормально, расслабься! – ответила Мария.

Однако до «нормально» было далеко. Муж Констанс отпускал шуточки о том, что во время ужина собирается следить за счетом футбольного матча. «Надеюсь, это никого не смутит?» – спросил он.

– Даже не думай, – с угрозой ответил Питер, отец Марии. Угроза, казалось, была шутливой, но все же не совсем

.

Джо, мама Марии и Констанс, которая не терпела ссор, старалась оставаться веселой. Констанс все еще переживала из-за недоразумения с детьми, а Мария нервничала, что все пошло не по плану и что, возможно, не хватит времени поговорить обо всем, пока идет один детский фильм.

И вот началось. Все немного расслабились, когда вспомнили об ушедших близких. Затем Мария задала вопрос про последние тридцать дней, и вот тут-то стало действительно интересно.

Джо заявила, что она не хотела бы знать о том, что это ее последние дни или часы на Земле.

– Ну ладно, мам, но давай представим, что ты все же узнала! – настаивала Мария.

– Я прекрасно тебя поняла, но я бы не хотела знать.

– Кажется, это не по правилам, – заметил Питер.

Джо смирилась и, вдумавшись, сказала, что хотела бы провести последние тридцать дней, гуляя с друзьями, играя в маджонг, проводя время с детьми и внуками. Разговор плавно перешел на то, как разные люди отвечали на этот вопрос во время аналогичных ужинов.

– Довольно часто люди упоминают секс, – заметил Эллиот. Как и для Марии, это был третий его «ужин смерти». – Многие хотели бы умереть во время секса.

«О мой бог, – промелькнуло в голове у Марии. – Эллиот говорит о сексе в присутствии моих родителей». Она была готова к тому, чтобы открыться, стать уязвимой, но не предполагала, что это означает разговоры о сексе с родителями. Она нервно оглядела сидящих за столом, пытаясь понять, испытывают ли они то же смущение и неловкость.

Джо казалась задумчивой.

– Знаешь, мой отец умер именно так, – произнесла она.

– ЧТО?! – воскликнула Мария. Даже Питер выглядел изумленным.

– Ну, то есть технически он умер в больнице, но попал туда после инсульта, который произошел прямо во время секса. Он потерял сознание и уже не приходил в себя до самой смерти.

Джо продолжила, объясняя, что отец чувствовал приближение смерти и отнюдь не в каком-то мистическом смысле. У него была мерцательная аритмия, нарушение сердечного ритма, и ранее он уже пережил микроинсульт. Врачи рекомендовали отцу Джо лечь на обследование, однако он не захотел.

Родился он в 1915 году и вырос в небольшом городке в Техасе. Видел, как несколько членов его семьи умерли от тифа и сражался на Второй мировой. Носил обычную фетровую шляпу и жил простой, порядочной жизнью. Он был вылитый Гарри Трумэн, если б только в речи тридцать третьего президента США звучали нотки техасского выговора. Все пятьдесят лет, что прожил со своей женой, он звал ее «матушка», а она его – «папаша». И наконец, он был набожным методистом, так что верил: раз время истекает, значит, так уж суждено.

Джо вспомнила, как они поссорились в одну из последних встреч, потому что отец не переставая говорил о смерти. «Папа, прекрати, – умоляла она, – ты вовсе не умираешь!» Спустя несколько недель посреди ночи он повернулся к жене. «Матушка, – спросил он, – хочешь заняться любовью?»

Присутствующие за столом были сражены.