Поющие в терновнике

Even at lunchtime she had to eat, walk around and play games with her left side firmly immobilized.	Даже в большую перемену Мэгги приходилось есть свой завтрак, ходить по двору, играть, не шевеля левой рукой.
It took three months, but eventually she learned to write correctly according to the tenets of Sister Agatha, though the formation of her letters was never good.	Так продолжалось три месяца, и под конец она научилась писать правой, как того требовали воззрения сестры Агаты, но почерк у нее навсегда остался неважный.
To make sure she would never revert to using it, her left arm was kept tied to her body for a further two months; then Sister Agatha made the whole school assemble to say a rosary of thanks to Almighty Gor for His wisdom in making Meggie see the error of her ways.	Для верности, чтобы она не вспомнила прежнюю привычку, левую руку ей привязывали к боку еще два месяца; а потом сестра Агата собрала учеников на молитву, и вся школа хором возблагодарила господа, который в премудрости своей направил заблудшую Мэгги на путь истинный.
God's children were all right-handed; left-handed children were the spawn of the Devil, especially when redheaded.	Все чада господни пользуются правой рукой; левши же - дьяволово семя, тем более, если они еще и рыжие.
In that first year of school Meggie lost her baby plumpness and became very thin, though she grew little in height.	В тот первый школьный год Мэгги утратила младенческую пухлость и стала очень худенькая, хотя почти не выросла.
She began to bite her nails down to the quick, and had to endure Sister Agatha's making her walk around every desk in the school holding her hands out so all the children could see how ugly bitten nails were.	Она привыкла чуть не до крови обкусывать ногти, и пришлось терпеть, когда сестра Агата в наказание подводила ее с вытянутыми руками к каждой парте и всем и каждому в школе показывала, как безобразны ногти, когда их грызут.
And this when nearly half the children between five and fifteen bit their nails as badly as Meggie did.	А ведь половина ребят от пяти до пятнадцати лет грызла ногти не хуже Мэгги.
Fee got out the bottle of bitter aloes and painted the tips of Meggie's fingers with the horrible stuff.	Фиа достала пузырек с горьким соком алоэ и намазала этой гадостью кончики пальцев Мэгги.
Everyone in the family was enlisted to make sure she got no opportunity to wash the bitter aloes off, and when the other little girls at school noticed the telltale brown stains she was mortified.	Все в доме обязаны были следить, чтобы она не смыла горький сок, а девочки в школе заметили предательские темные пятна, пришлось вытерпеть и это унижение.
If she put her fingers in her mouth the taste was indescribable, foul and dark like sheep-dip; in desperation she spat on her handkerchief and rubbed herself raw until she got rid of the worst of it.	Сунешь палец в рот - мерзость жуткая, хуже овечьего мыла; в отчаянии Мэгги смочила слюной носовой платок и терла пальцы чуть не до крови, пока не смягчился немного мерзкий вкус.
Paddy took out his switch, a much gentler instrument than Sister Agatha's cane, and sent her skipping round the kitchen.	Пэдди взял хлыст - орудие куда более милосердное, чем трость сестры Агаты, и пришлось Мэгги прыгать по всей кухне.
He did not believe in beating his children on the hands, face or buttocks, only on the legs.	Пэдди считал, что детей не следует бить ни по рукам, ни по лицу, ни по ягодицам, а только по ногам.
Legs hurt as much as anywhere, he said, and could not be damaged.	Больно не меньше, чем в любом другом месте, говорил он, а вреда никакого не будет.