Поющие в терновнике

However, in spite of bitter aloes, ridicule, Sister Agatha and Paddy's switch, Meggie went on biting her nails.	И однако, наперекор горькому алоэ, насмешкам, сестре Агате и отцову хлысту, Мэгги продолжала грызть ногти.
Her friendship with Teresa Annunzio was the joy of her life, the only thing that made school endurable.	Дружба с Терезой была великой радостью в ее жизни; если б не это, школа стала бы невыносима.
She sat through lessons aching for playtime to come so she could sit with her arm around Teresa's waist and Teresa's arm around hers under the big fig tree, talking, talking. There were tales about Teresa's extraordinary alien family, about her numerous dolls, and about her genuine willow pattern tea set.	Все уроки напролет Мэгги только и ждала, когда же настанет перемена и можно будет, обнявшись, сидеть с Терезой в тени смоковницы и говорить, говорить... Тереза рассказывала про свое удивительное итальянское семейство, и про бесчисленных кукол, и про кукольный сервиз -самый настоящий, в китайском стиле, синий с белым.
When Meggie saw the tea set, she was overcome.	Увидав наконец этот сервиз, Мэгги задохнулась от восторга.
It had 108 pieces, tiny miniature cups and saucers and plates, a teapot and a sugar bowl and a milk jug and a cream jug, with wee knives and spoons and forks just the right size for dolls to use.	Тут было сто восемь предметов: крохотные чашки с блюдцами, тарелки, чайник и сахарница, и молочник, и еще ножи, ложки и вилки, малюсенькие, как раз куклам по руке.
Teresa had innumerable toys; besides being much younger than her nearest sister, she belonged to an Italian family, which meant she was passionately and openly loved, and indulged to the full extent of her father's monetary resources.	Терезиным игрушкам счету не было, еще бы: самая младшая, много моложе остальных детей в семье, да притом в семье итальянской, а значит, всеобщая любимица, и отец не жалел денег ей на подарки.
Each child viewed the other with awe and envy, though Teresa never coveted Meggie's Calvinistic, stoic up-bringing.	Тереза и Мэгги смотрели друг на дружку с какой-то пугливой, почтительной завистью, хотя Тереза вовсе не хотела бы для себя такого сурового кальвинистского воспитания.
Instead she pitied her.	Напротив, она жалела подругу.
Not to be allowed to run to her mother with hugs and kisses?	Чтобы нельзя было броситься к матери, обнять ее и расцеловать?
Poor Meggie!	Бедная Мэгги!
As for Meggie, she was incapable of equating Teresa's beaming, portly little mother with her own slender unsmiling mother, so she never thought: I wish Mum hugged and kissed me.	А Мэгги уж никак не могла равнять сияющую добродушием кругленькую Терезину мамашу со своей стройной неулыбчивой матерью, ей и в мысль не приходило пожелать: вот бы мама меня обняла и поцеловала.
What she did think was: I wish Teresa's mum hugged and kissed me.	Думалось совсем по-другому: вот бы Терезина мама обняла меня и поцеловала.
Though images of hugs and kisses were far less in her mind than images of the willow pattern tea set.	Впрочем, объятия и поцелуи рисовались ее воображению куда реже, чем кукольный сервиз в китайском стиле.
So delicate, so thin and wafery, so beautiful!	Такие чудесные вещицы, такие тоненькие, прозрачные, такие красивые!
Oh, if only she had a willow pattern tea set, and could give Agnes afternoon tea out of a deep blue-and-white cup in a deep blue-and-white saucer!	Вот бы иметь такой сервиз и каждый день поить Агнес чаем из темно-синей с белым узорчатой чашки на темно-синем с белым узорчатом блюдце!