Поющие в терновнике

A stand of magnificent ghost gums with pallid white trunks and drifting thin leaves hanging seventy feet above the ground shaded the house from the pitiless sun, their branches wreathed in brilliant magenta where bougainvillaea vines grew intertwined with them.	Строй великолепных "призраков" - эвкалиптов с почти белыми стволами и узкими листьями, трепещущими на высоте добрых семидесяти футов, заслоняют дом от безжалостного солнца: их ветви, густо перевитые плетями ярко-лиловой бугенвиллеи, образовали сплошной шатер.
Even those indispensable Outback monstrosities the water tanks were thickly clothed in hardy native vines, roses and wistaria, and thus managed to look more decorative than functional.	Даже неизбежные в этом полудиком краю уродливые цистерны-водохранилища укрыты плащом выносливых местных вьюнков, ползучих роз и глициний и ухитряются выглядеть скорее грубой необходимостью, а украшением.
Thanks to the late Michael Carson's passion for Drogheda homestead, he had been lavish in the matter of water tanks; rumor had it Drogheda could afford to keep its lawns green and its flower beds blooming though no rain fell in ten years.	До безумия влюбленный в свою Дрохеду покойный Майкл Карсон наставил цистерн с избытком: по слухам, тут хватило бы воды поливать газоны и цветники, даже если бы десять лет кряду не выпало ни капли дождя.
As one approached down the Home Paddock the house and its ghost gums took the eye first, but then one was aware of many other yellow sandstone houses of one story behind it and to each side, interlocking with the main structure by means of roofed ramps smothered in creepers.	Тому, кто подъезжал со стороны луга, прежде всего бросался в глаза сам дом и осенявшие его эвкалипты, но потом взгляд замечал по сторонам и немного позади еще одноэтажные постройки из светло-желтого песчаника, соединенные с главным зданием крытыми галереями, тоже захлестнутыми вьющейся зеленью.
A wide gravel driveway succeeded the wheel ruts of the track, curving to a circular parking area at one side of the big house, but also continuing beyond it and out of sight down to where the real business of Drogheda lay: the stockyards, the shearing shed, the barns.	Здесь дорога с глубокими колеями переходила в широкую подъездную аллею, усыпанную гравием; она огибала дом сбоку - здесь открывалась круглая площадка для экипажей - и вела дальше, туда, где кипела подлинная жизнь Дрохеды: к скотным дворам, сараям, стригальне.
Privately Father Ralph preferred the giant pepper trees which shaded all these outbuildings and their attendant activities to the ghost gums of the main house.	Все эти постройки и связанные с ними работы укрывала тень исполинских перечных деревьев - в душе отец Ральф предпочитал их бледным эвкалиптам, стражам Большого дома.
Pepper trees were dense with pale-green fronds and alive with the sound of bees, just the right lazy sort of foliage for an Outback station.	Густая листва перечных деревьев, такая светлая, звенящая неумолчным жужжаньем пчел, таит в себе что-то благодушно-ленивое и как нельзя лучше подходит для фермы в недрах Австралии.
As Father Ralph parked his car and walked across the lawn, the maid waited on the front veranda, her freckled face wreathed in smiles.	Отец Ральф поставил машину и пошел к дому, а с веранды уже сияло широчайшей улыбкой ему навстречу осыпанное веснушками лицо горничной.
"Good morning, Minnie," he said.	- Доброе утро, Минни, - сказал он.
"Oh, Father, happy it is to see you this fine dear mornin'," she said in her strong brogue, one hand holding the door wide and the other outstretched to receive his battered, unclerical hat.	- Доброе утречко, ваше преподобие, да как же приятно вас видеть в такой славный денек! -Выговор у нее был самый ирландский. Одной рукой она распахнула перед гостем дверь, другую заранее протянула за его потрепанной, совсем не подобающей сану шляпой.