Покаянные сны Михаила Афанасьевича

– Ах, ну да. Надеюсь, среди ваших родственников не было сподвижников Петлюры?

– Боже упаси, мадам!

– И то ладно. Что ж, можете располагаться, вот вам ключ. Меня следует называть мадам Ирэн… Кстати, чуть было не запамятовала… Что это вам не сиделось дома?

– Я, видите ли, любимую ищу…

– Ах, как интересно! – В глазах мадам появился интерес. – Так она что же, от вас или от большевиков сбежала? С кем? Надеюсь, с гвардейским офицером, а не с шантрапой какой-нибудь?

Не мог же я ей рассказать… Да и когда все это было!

– Он был француз. Гастон дю Пти-Туара, так его звали, – как-то сама собой всплыла из памяти эта фамилия.

– Увы, мой дорогой. – Мадам вздохнула, так примерно скорбят на похоронах. – В нынешние времена ни «дю», ни «ди»… даже привычное когда-то «де» встречается очень редко. Так что могу вам только посочувствовать. Вряд ли вы свою любимую найдете.

– Мне посоветовали обратиться в этот… как его… в Союз русских дворян…

– Фи, молодой человек. Кто вам такое насоветовал? Это не более чем чиновничья контора, собрание совершенно бесполезных людей. Там вы уж точно о своей любимой не узнаете. Подруга ваша могла выйти замуж, причем не один раз, здесь такое принято. Наверняка у нее уже совсем не та фамилия, и муж может быть не русский и даже не француз…

– Так что же делать? – Я в отчаянии.

– Я бы посоветовала вам поискать на кладбище.

– ?..

– На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа попечительницей служит моя хорошая знакомая. Весь русский Париж она знает наперечет, как свои пять пальцев. Причем, несмотря на преклонные года, память у нее как у новейшего компьютера. Если намерены ее повидать, я дам рекомендательное письмо.

– Буду весьма признателен, мадам.