Похищенный (Kidnapped)

"Ready?" said he.	- К услугам? - переспросил он.
"Ready," I repeated.	- Да-да, я к вашим услугам.
"I am no blower and boaster like some that I could name.	Я не пустозвон и не бахвал, как кое-кто.
Come on!" And drawing my sword, I fell on guard as Alan himself had taught me.	Обороняйтесь, сударь! - и, выхватив шпагу, я изготовился к бою, как Алан сам меня учил.
"David!" he cried.	- Дэвид! - вскричал он.
"Are ye daft?	- Да ты в своем уме?
I cannae draw upon ye, David.	Я не могу скрестить с тобою шпагу.
It's fair murder."	Это же чистое убийство!
"That was your look-out when you insulted me," said I.	- Раньше надо было думать, когда вы меня оскорбляли, - сказал я.
"It's the truth!" cried Alan, and he stood for a moment, wringing his mouth in his hand like a man in sore perplexity.	- И то правда! - воскликнул Алан и, ухватясь рукой за подбородок, на миг застыл в тягостной растерянности.
"It's the bare truth," he said, and drew his sword.	- Истинная правда, - сказал он и обнажил шпагу.
But before I could touch his blade with mine, he had thrown it from him and fallen to the ground.	Но я еще не успел коснуться ее своею, как он отшвырнул оружие и бросился наземь.
"Na, na," he kept saying, "na, na--I cannae, I cannae."	- Нет-нет, - повторял он, - нет-нет. Я не могу...
At this the last of my anger oozed all out of me; and I found myself only sick, and sorry, and blank, and wondering at myself.	При виде этого последние остатки моей злости улетучились, осталась только боль, и сожаление, и пустота, и недовольство собой.
I would have given the world to take back what I had said; but a word once spoken, who can recapture it?	Я ничего на свете не пожалел бы, чтоб взять назад то, что наговорил; но разве сказанное воротишь?
I minded me of all Alan's kindness and courage in the past, how he had helped and cheered and borne with me in our evil days; and then recalled my own insults, and saw that I had lost for ever that doughty friend.	Я сразу вспомнил былую доброту Алана и его храбрость, и как он меня выручал, и ободрял, и нянчился со мной, когда нам приходилось трудно; потом я вспомнил свои оскорбления и понял, что лишился этого доблестного друга навсегда.
At the same time, the sickness that hung upon me seemed to redouble, and the pang in my side was like a sword for sharpness.	В тот же миг мне занеможилось вдвойне, в боку резало как ножом.
I thought I must have swooned where I stood.	Я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание и упаду.
This it was that gave me a thought. No apology could blot out what I had said; it was needless to think of one, none could cover the offence; but where an apology was vain, a mere cry for help might bring Alan back to my side.	Тут меня и осенило: никакие извинения не сотрут того, что мною сказано; тут нечего и думать, такой обиды не искупить словами. Да, оправдания были бы тщетны, зато единый зов о помощи может воротить мне Алана.
I put my pride away from me.	И я превозмог свою гордость.
"Alan!" I said; "if ye cannae help me, I must just die here."	- Алан! - сказал я. - Помогите мне, не то я сейчас умру.