Покидая страну 404

Именно в ту ночь Маргоша впервые поняла, что такое любовь: Лёнька любил эту далёкую, странную, бесплодную страну. Он рассказывал ей о инопланетных пейзажах с лысыми, лишёнными даже намёка на растительность, горами, о безрадостной глинисто-каменистой почве, о камнях и пыли, о глиняных кишлаках, об арыках с грязной водой и о красивых, рано стареющих от сурового климата и непосильного труда людях, которые ухитряются выращивать в этой горной пустыне даже дыни и арбузы. Он умел хорошо говорить. Речь, звук, мелодия, тона и полутона — это была его стихия. Удивительно, но светловолосого Лёньку, неплохо владеющего местными языками пушту и дари, афганцы нередко принимали за пакистанца, представителя таинственного народа калаши, который до сих пор в окружении соседей-мусульман исповедует преимущественно собственную языческую религию, и среди которого встречается много светловолосых и светлоглазых людей. О своей национальности Лёнька предпочитал помалкивать, хотя на территории Афганистана евреи жили веками, а в Кабуле всё ещё существовала синагога.

— Чего не спите, полуночники? — прошаркала мимо бабушка Рива, направляясь в свой любимый резной сортир. — Может, вам горячего чая заварить? — спросила она, возвращаясь обратно.

Рассказывая о прабабушке, нужно сделать ещё одно небольшое отступление. Вместо запретов, которые удобны для взрослых, но для детей лишены смысла и кажутся необоснованными, Рива в воспитании младших поколений пользовалась методом разумных ограничений. Так Маргошке было популярно объяснено, что гулять на улице можно только от дома тёти Клавы до дома дяди Пети, с Бобиком из двадцать седьмого номера не играть, потому что он дурной и кусачий, а с Тузиком из двадцатого можно, потому что он хоть большущий и лохматый, но умный и добрый, и к канаве на перекрёстке не ходить, потому что там «вот такие» (Рива изобразила руками внушительную величину тушки) крысы.

Если завтра на учёбу и работу никому не нужно, то пусть молодёжь сидит хоть всю ночь, делится впечатлениями. Какие проблемы? Разве что завтрак проспят.

Прежде чем отправиться спать, Лёнька попросил племянницу сбегать с утра на соседнюю улицу к телефону-автомату и попросить дядю Абдула заехать в гости. Ничего срочного со здоровьем, просто поговорить.

Абдул приехал в субботу к обеду, захватив с собой сына Саню и, как он это называл, «чего-нибудь к чаю».

— Будем шашлык кушать, — объявлял обычно дядя Абдул за столом и скромно отрезал себе пару кусочков мяса.

— А теперь можно и чая выпить, — радовался он, как ребёнок, и на столе появлялись пиалы с зелёным чаем и килограммы сладостей — от обычных конфет до самодельной пахлавы разных видов.

— Ничего сложного в пахлаве нет, — пожимал он плечами в ответ на комплименты его кулинарному искусству. — Только порезать надо правильно. Я же хирург, мне положено уметь резать.

Соскучившиеся друг по другу Санька и Маргошка с визгом убежали на улицу, а Лёнька, убедившись, что бабушка занята своими делами, в сопровождении товарища поплёлся в беседку.

— Ну какой может быть прогноз? — недоумевал Абдул. — Ты живой, хвала Аллаху. Встаёшь, ходишь, соображаешь. Воспалительный процесс идёт на убыль. Считай, что легко отделался, без операции и без дренажа в боку.

— А с причиной разобрались?

— Слушай, дорогой, ты сам видел, какая там клоака, — Абдул стал загибать пальцы. — Малярия, гепатиты, тиф, гельминтозы, амёбная дизентерия, неизведанная фигня… К тому же симптомы известных заболеваний «за речкой» могут сильно отличаться от того, чему нас учили. Полная антисанитария, канализации нет, медицина за пределами городов — на уровне знахарства. А чем, к примеру, женский пол в дальних селениях болеет, мы и не догадываемся.

Лёнька кивнул. Военнослужащих предупреждали: женщин, особенно за пределами Кабула, нужно полностью игнорировать и относиться к ним, как к проходящим мимо козам или овцам. Если он ловил на себе любопытный взгляд из-под сетки паранджи, то демонстративно отворачивался.

— Что касается того телевизионщика, то не бойся, это не твой случай. «Ака» сказал, что у парня был молниеносный сепсис и септический шок как ответ организма на какую-то инфекцию. У тебя реакция организма совершенно другая. Я бы на твоём месте сейчас больше беспокоился об организационных вопросах. Сам знаешь, те, кто в тылу, считают, что война фигня, главное — манёвры. Хоть братья тебя и «выкупили» на амбулаторное лечение, но, если ты хочешь без проблем продолжать карьеру, реши вопросы с госпиталем.

— Лёнчик, ты… странный! — кричал в воскресенье Пашка, осторожно оглядываясь на бабушку, чтобы не сказать плохого слова. — Ты еле ползаешь, а уже собрался обратно в Афган? Не… — он покосился на Риву. — Не морочь мне голову. С твоим дипломом тебя с руками и ногами возьмут на работу в школу, отчитаешь свой французский — и полдня свободен. Или переводчиком в порт, на один завод, на другой…

— Паша, ты представляешь мою жизнь учителем в школе? — попытался пошутить Лёнька. — Ко мне будут клеиться все учительницы, старшеклассницы и их мамаши.