Поколение «все и сразу»

И она замолкает, словно боясь признаться в собственных мыслях, словно подумала нечто такое, за что органы безопасности имеют прямое показание снести с плеч голову…

– Потерпи еще немножко, а потом мы отвяжемся от них и пустимся восвояси. Не важно куда. Хорошо?

– Почему же не поступим так именно сейчас?

– Ну, понимаешь… – Опять она мнется.

– Как бы потом не было поздно…

– Терпеть, так терпеть.

И мы пускаемся вдогонку за парочкой избалованных подростков. Однако больше всего меня оскорбляет тот факт, что мне приходится душить собственные принципы, ломать собственную волю из-за хотелок какой-то непонятной, бездарной девчонки… Почему же они, познакомившись со мной, не решились завести любой разговор, хоть о себе, хоть о чем угодно, почему такой жизненной необходимостью является разглядывание непонятных тряпок под эгидой дорогих брендов и припоминания каких-то нелепых случаев без смысла. Дело тут вовсе не во мне, не в том, что кто-то воспринимает меня не слишком красивым или эрудированным… Дело в том, что двое эти, ничего из себя не представляющие, ни о чем серьезном и волнующем говорить толком не умеют.

Мы слоняемся из одного магазина в другой, как будто ныряем из одной бочки в соседнюю. Я молча наблюдаю за всем происходящим и невольно время от времени слушаю легкомысленную болтовню Полины об одежде и брендах, чьи названия она отчеканивает настолько ловко, будто в полной мере владеет историю каждого от и до. Карина часто поглядывает на меня и отвечает так изредка, так скупо, словно боясь вызвать у меня отвращение…

– Вот честно, пальто хорошее, – это создание воплощенной бессмысленности с собачкой на привязи по имени Артем, которого меня так и чешет прозвать Артемоном, трепетно гладит рукав светло-коричневого пальто, зажатого вешалками с верхней одеждой, – хотя… На меня оно точно не сядет. Пояс у него чересчур широкий. А вот это…

И так до утомительной бесконечности… От откровенной скуки я зеваю. И вдруг меня озаряет: у них нет денег, чтобы купить хоть что-нибудь! Они рыскают по магазинам от безделья, потому как только так им кажется, будто у них имеется какое-никакое занятие, наделенное ужасающей важностью. Выходит-то, что вся эта прогулка организована только из-за полости их голов. Сейчас бы взяться за роман или стихи, простонал тихий голосок в моей груди.

– Покупать ничего не будете?

Полина оглядывается на меня так испуганно-странно, будто я застал ее врасплох, будто я обнажил всю ее сущность, будто бы выдал всему миру с доказательствами ее самый сокровенный секрет. Она смотрит на меня так, будто готова вот-вот удрать…

– Ну, если что-то найду интересное…

Удобная уловка, чтобы скрыться от признания самому себе в собственной бессмыслице поступков и всей жизни. Лишь дураки уповают на волю случая, и лишь героям из вымышленных вселенных выпадают случаи…

– А вот красивая кофточка, – невозмутимо продолжает она, искоса следя за мной.

На этот раз вытаскивает вешалку Карину. Вытянув руки перед собой, она рассматривает рассматривать узорчатую рубашку с длинным рукавом. Артем стоит совсем рядом со мной, и я слышу, как в его маленькой головке журчит крохотный водопад комментариев.

– Сука… – Еще с самого начала сегодняшнего знакомства я заметил, что он заводит новые темы именно с ругательства, немного повышая голос, видимо, чтобы привлечь внимание окружающих…

– Не судьба подбирать выражения поприличнее? – Огрызаюсь я, раздражаясь на каждую мелочь.

– Между прочим, – с глупым видом, пытаясь нависнуть надо мной, хотя нос его упирался мне в ключицу, хрупким телом, которое, без труда опрокинуло бы наземь легкое дуновение ветра, и вытянув длинный указательный палец, подобно последнему идиоту или неудавшемуся дешевому артисту, прогнанному со сцены, кидается возражать тот, – это литературное слово…

– Да мне плевать на твои скудные литературные познания.

– Как можно не уважать русскую классическую литературу?

Я смотрю на него как на последнего идиота и ощущаю такое жгучее желание сжать кулаки, в надежде сразить этого идиота наповал…

Словесной дуэли не суждено завершиться – меня небрежно утягивают за запястье к выходу… Я только и успел заметить, как рубашка неведомым чудом очутилась в руках ошеломленной Полины, чья спина выгибается назад и чьи испуганные глаза так и вылезают из орбит.

– Неужели тебе настолько неприятно с нами, что ты даже не в состоянии притворяться? – Озлобленно дергает она меня за рукав, чтобы придать еще больше значимости собственным словам или даже запугать. А тем временем я чувствую, как до красна накаляются мои щеки то ли от стыда, то ли… От стыда, что меня как маленького ребенка отчитывают, отведя в сторону, к выходу. Вся эта ситуация напоминает детсадовскую картинку: на прогулках или в группах вот так же отчитывают провинившихся детишек.

– Мне не о чем разговаривать с твоими друзьями, они не интересны и пусты, они доведут меня своей болтовней до белого каления…

– Хочешь сказать, что я выбираю плохих друзей?

– Нет…

Взъевшись, она не позволяет мне закончить мысль.