Поколение «все и сразу»

Я коротко посмеялся. Сам факт кредита на старую машину отечественного производства, о котором в народе ходят злобно-шутливые легенды, смешил.

– Ага, и по итогу просто так отдашь еще половину от стоимости.

– Зато у меня уже будет машина…

– И кредит, – с иронией, какая недоступна для его понимания, перебил я.

– Ну да, а что в том такого?

Мне нравилась станция метро “Академическая». Нравилась, потому что во дворах этого района я провел последнюю часть детства, а потом юность, потому что жил я здесь с родителями до окончания университета, потому что знал каждую улочку, каждый дом в окрестностях, помнил лица продавцов в магазинах, знал почти что каждую кофейню, благодаря девушкам, которых угощал… С этим районом связывали меня многие воспоминания. Приятные, потому как от обид, даже самых горьких, и след простыл. Новогоднюю елку на площади перед метро уже убрали. В преддверии ночи еще попадались милые и хрупкие, закутанные в пальто и шарф симпатичные девушки со смешным помпонами на зимних шапках, и нередко я провожал их взглядом без всяких мыслей, просто из любви наблюдать и из желания найти в них деталь, которая однажды отразится на страницах моих произведений.

– Ну да, возьму кредит, – продолжал рассуждать Борис, – но зато у меня будет машина, понимаешь? А сколько я на нее сам буду копить? Полгода? Да не, больше, ну, подумай, зачем оно мне? Зачем так долго ждать, когда можно вот так сразу…

– Оттуда все проблемы, – вдруг, как в первый раз, озаряет меня давно знакомая истина. – Мы хотим всего и сразу, а потому и упускаем самое главное, даже не знаем, что конкретно, но что-то упускаем, то, без чего терпим неудачи.

– Неудачи? – Самодовольно хмыкнул тот. – Не знаю, о каких неудачах ты долдонишь, но у меня их нет.

Я оцениваю его презрительно-жалостливым взглядом. Вот человек, лет двадцати четырех, человек, утративший стимул жить, но живущий из инстинкта самосохранения. Он не осознает и всячески отрицает утрату стимула и верит, будто однажды на что-нибудь сгодится. Нет, ни во что он не верит.

– Мы терпим неудачи, потому что концентрируемся на желании получить все и сразу. Оно пустое, оно нас изводит, но мы отдаем крайне много энергии ему, не отдавая энергии самому процессу. Вот в чем наша ошибка. Но нет ли и других? Хотим всего и сразу, не имеем терпение, хотя всему миру кричим об обратном. Какие же мы ничтожные…

Очередная девушка, вылетевшая крохотной птичкой из метро, пересекла проспект и скрылась за углом торгового центра. Я взглянул на часы: пора, уже давно пора ехать домой. Поднял глаза: по оживленному лицу Бориса и без подсказок можно было понять, что беседа про автомобили взбодрила его, как будто он с самого начала подыскивал возможность завести именно этот разговор. Бодрости в нем сейчас столько, что хватило бы на трехчасовое беспрерывное пустословие…

– Ну ладно, пойду уже.

– Погоди, – он достает сигарету и зажигалку. Как много не озвученного, как много он еще готов выдать. Его глаза, несмотря на туман опьянения, охвачены диким стремлением – все и сразу. Но именно благодаря этому стремлению они кажутся сейчас живыми. – Дай докурю только.

Я жду, но первым не завожу разговор, хватит с меня. Борис будто бы не знает, какую темы уложить в несколько минут, и поэтому размеренно курит, как можно дольше задерживая дым в легких, чтобы впитать в себя каждую молекулу никотина. От усталости я сверлю друга взглядом и мысленно уговариваю сигарету быстрее кануть в небытие.

Наконец дотлевший окурок падает на землю. Мы пожимаем друг другу руки, и я ныряю в метро. Спускаюсь на перрон и останавливаюсь ждать там, где тормозит последний вагон. Платформа, не считая парнишку лет двадцати в нескольких шагах от меня, пустует. Гудя, подкатывает поезд, и я сажусь на свободное место, каких полным-полно. На станции Технологический институт вагон целиком забьется, а пока что можно прикрыть глаза, прислониться затылком к стене и думать. Думать много, ощущая, как скользит по рельсам поезд, ощущая головокружение от циркулирующих вместе с кровью капель алкоголя, ощущать пустоту в голове, в которой болтаются мысли… А, собственно, какой частью тела мы думаем? Где зарождаются мысли? Они ведь не просто так появляются, они возникают по сигналам анализаторов, например, мы видим дерево и думаем о том, что видим… Мысли не могут блуждать по всему мозгу, они просто обязаны где-то скапливаться и проявляться, а, значит, должен быть некий орган, отвечающий за генерацию мыслей, соответствующих поступающим сигналам от анализаторов. А, значит, всякая мысль – это отражение состояния, это вынужденная мера, воспринимаемая нами в качестве побочного продукта. Мы умеем читать собственные мысли, потому что в процессе эволюции выработали способность говорить, именно это и отличает нас от животных. Но в каком же месте головного мозга находится тот самый орган отвечающий за способность мыслить?