Поколение «все и сразу»

Уже не в первый раз меня пронзает острая неприязнь к этому человеку, к его образу жизни, к его привычкам… Пьянство. Ему нравится пьянство. Ему нравится то, что презираю я. Почему же мы продолжаем общение, если наши интересы настолько расходятся, если часто нам не о чем говорить, если мы не в состоянии замотивировать друг друга? Почему же мы продолжаем называться лучшими друзьями? Не потому ли, что заменить его другими, более значимыми людьми, у меня возможности нет? Что за чертов нигилизм одолевает в последнее время, почему обязательно все должно подвергаться разрушению без проблеска на восстановление?

– Ненавижу, когда башка кружится. Скорее бы весь хмель вышел. Давай быстро не идти, все равно никуда не торопимся.

– Не поможет оно. Ускоряй, замедляй шаг, а оно не поможет. Тебе не убежать от головокружения.

По-пиратски смеясь, а до полного образа ему не хватает гнилых зубов, тот тепло и по-дружески хлопает меня по спине… Я давлюсь слюной и тут же заливаюсь громыхающим кашлем, от которого легкие наизнанку, от которого наворачиваются слезы… Обеспокоенный Борис трезвеет, на лице его в один миг отражается волнение, обеспокоенность, страх, уголовный кодек, мораль дружбы… Он бегает вокруг меня – я же отворачиваюсь, чтобы не показывать чертовы слезы. Только этого не хватало…

– Все в порядке? По спине? Постучать? Андрей? – Бесконечные вопросы… А требуется полное отсутствие мира…

– Уже постучал, – с озлобленностью огрызаюсь я, когда кашель отступает.

– Ну, правда, я не хотел, случайно…

Я отмахиваюсь, запрокидываю голову наверх. Какой свежий воздух. Прохлада пьянит, ею хочется набить грудную клетку до отказа, ее не хочется упускать… И еще этот желтый свет, капающий с пятиметровой высоты, и бледный диск луны с темными веснушками… Так и тянет назвать эту ночь волшебной, даже несмотря на то, что никакое волшебство в ней не кроется. Ночь как ночь – земля в порядке вещей окуталась тенью, отвернувшись от солнца. Но ведь буквально на мгновение я позабыл обо всем на свете, вспомнил, как восхищаются природной простотой… Не это ли волшебство – галлюцинация разума, когда кажется, будто тайны миры сами собой познаются?

– Хватит извиняться, – огрызся я, вернувшись на землю.

– Все в порядке?

– Лучше некуда, зря беспокоишься.

И снова молчание, настолько привычное, знакомое, но не дружественное. Это ложь, что молчать комфортно. Никогда, ни с кем, ни при каких обстоятельствах. Из-за молчания волей-неволей бросаешься искать в самом себе сырость, проплешины и трещины, потому что из-за него в мозге прорастает мысль о том, что ты не так уж и интересен, раз не можешь занять собеседника увлеченным разговором, что деятельность твоя – пустяк и банальщина, не заслуживающая внимание, что она лишь мнимое оправдание или наркотик, настолько очаровательно действующий, берегущий разум и не дающий возможности наделать неосторожных глупостей поздней ночью, когда никто не видит. Это молчание в совокупности со всеми унылыми днями, которые лишь подчеркивают бессмысленность существование, обоснованную отсутствием способности производить, подставляет нашу дружбу под прицел сомнения.

Лишь подойдя к метро, Борис вдруг раскрыл рот.

– Я на днях машину поеду смотреть. Хочу купить.

– Какую?

– Недорогую. Тринашку, наверное. Буду делать под себя. Постепенно. Это конструктор, а не машина, считай.

– Интересный подход…

– Ну, ты только представь, что можно из нее собрать… Захочу и поставлю на нее вообще движок от какого-нибудь спорткара, – тут он звонко, как свойственно худым и бесчестным людям, рассмеялся на всю полупустую площадь. – Но нет, такой движок на машину ставить не буду, потому… Ну потому что потом проблем будет много, это же все оформлять надо… Но вообще, что точно хочу, так это поставить раздвоенный выхлоп, ты только представь, как он красиво будет смотреться и звучать…

– Не представляю.

– А знаешь, в чем плюс наших автомобилей?

– Ну?

– Их можно разбирать и собирать прямо во дворе, ты вот попробуй так с иномаркой. Да ничего у тебя не получится! Мой батя перебирал мотор маминой старой машины прямо под окнами, а с иномарками… – Он махает рукой так, будто это я обратился к специалисту с безнадежной проблемой. – Их непременно в салон надо везти… Так что поэтому я хочу именно тринашку. Хэтчбек. Давай покажу.

Я согласился, и мы застыли двумя статуями недалеко от входа в метро. От восьмидесяти тысяч за авто почти что нашего возраста. Я слушал, задавал вопросы, ничего не понимая в характеристиках, и судил разве что по внешнему виду. Мало-помалу, вживаясь в разговор, я вдруг уловил себя на мысли, что все-таки дружба наша имеет огромную значимость…

– В общем-то, машин полно, сколько хочешь…

– Так да, и запчасти на них дешевые, их и достать можно без проблем. Завтра или послезавтра с батей думаем поехать смотреть и брать.

– А деньги? У тебя разве есть?

Борис хитро хмыкнул, словно мое замечание задело его, словно в кармане его пылилось несколько сотен тысяч…

– Кредит возьму. На несколько лет, буду по чуть-чуть выплачивать и ездить…