Полдень, XXI век, 2010 № 10

Юрка вздохнул, медленно подошел к Витьке и забрал у него винтовку.

– Ладно. Я пойду. Видишь – у меня оружие, значит, я воин. А от него толку все равно не будет. Пусть он уходит.

– Юрик, ты чего, тебе жить надоело? Никуда ты не пойдешь, и я не пойду. Это все бред какой-то, мы с тобой просто на солнце перегрелись. Очухаемся, вернемся в часть, и больше никаких винтовок и гранат, все, завязали!

– Вот видишь, – сказал Юрка существу. – Он не воин. Не будет он воевать. А я буду. Ну так что?

Существо решало.

– Чего молчишь-то? Сколько у вас служат-то? Год? Два?

– До полной победы, – каким-то безрадостным голосом ответило существо.

– Ну до победы, так до победы! Пошли, что ли, у меня уже руки чешутся, я им, сукам, устрою. Они узнают, какие звери в советском стройбате служат!

– Хорошо, я рекрутирую тебя, – подтвердило существо.

Юрка воткнул винтовку стволом в песок и стукнул Витьку кулаком в плечо:

– Бывай, Витек. Ребятам привет передавай. И родителям моим напиши, только не ври ничего, напиши, как все было.

Витька смотрел, как Юрка, будто растворяясь, исчезает в черном круге.

– Юрка, стой, я пойду! – вдруг крикнул он, но тот только махнул на прощание рукой и пропал, как будто его здесь и не было.

– Ты не воин, – осуждающе произнесло существо. – Живи, работай, плоди детей, может быть, они станут настоящими солдатами!

Существо шагнуло в черноту и исчезло вместе с кругом.

Витька стоял один среди развалин военного городка. Все так же звенели цикады и с дюн безучастно смотрели вараны, только Юрки не было рядом. Осталась лишь торчащая из песка винтовка.

– Оружие дикарей… – пробормотал Витька, выдернул ее из песка и, проваливаясь, побрел к дороге. У взорванного ангара он остановился и, широко размахнувшись, ударил винтовкой об угол. Приклад треснул, и из него высыпались какие-то детали.

– Оружие дикарей! – с ненавистью процедил Витька и на выдохе треснул винтовкой еще раз. Приклад отвалился. Витька колотил до тех пор, пока винтовка не разлетелась на куски.

Когда в его руках остался ствол с каким-то огрызком пластика, он швырнул его изо всех сил, точно гранату, с которой сорвали чеку. Ствол, кувыркаясь, пролетел над грузовиком и упал возле нефтяной цистерны.

Витька прислонился спиной к обжигающей металлической стене ангара, сполз вдоль нее на песок и заплакал.

Над головой, в поблекшей от жары выси, парила огромная серая птица с коричневой каймой на крыльях, она кружила в небе, словно сорванный ветром лист в медленном водовороте бескрайней реки.

Сергей Байтеряков, Наталья Егорова

Дело папы Карло

Рассказ

Нашим отцам посвящается.

Когда за окном рвануло, Джон Корти выравнивал край детали, наклонившись над верстаком. Массивный мужчина с длинными руками легко вел фрезер, насвистывая арию. Хлопок разрыва, явственно слышимый сквозь вой инструмента, оборвал мелодию и заставил мастера дернуться. Джон задел макушкой за нависающую полку, хотел увернуться от новой напасти – и обрезок дерева подвернулся под ногу.

Корти сидел посреди разгрома, кляня удалявшиеся хлопки: в город вернулась мода гонять на байках со снятыми глушителями. К привычным запахам древесной пыли и смолы добавился привкус гари, а сорвавшаяся из-под струбцин деталь впивалась ему в бок. И смотреть на нее не хотелось.

Верх рамы был испорчен безвозвратно: фрезер пропахал по махагоновой доске глубокие кривые борозды и она переломилась при падении. Несколько минут Корти рассматривал заготовку, пытаясь понять, можно ли ее исправить. «Не ври себе, Джон, – отец с фотографии смотрел строго, – не ври. Лучше собирайся за материалом. До именин Клариссы – четыре дня».

Джон Корти любил этот маленький рынок, втиснутый между зданием Bank of Honest man и супермаркетом. Но и здесь ему не повезло. Ни уговоры, ни полицейский жетон не смогли изменить ответ: «Через две недели…» «Только для тебя, Джон, – десять дней и плюс пятнадцать процентов». «Махагон? Давно не было».

В другое время Корти радовался бы возможности погулять между рядов, покрутить планки и железки в пальцах… Но не сейчас же! Пятый (и последний) рынок – пусто. Канадская лиственница, американский орех, небольшие досочки цезальпинии. И бесконечные патроны-картриджи к мультикам, торговля которыми пробралась даже сюда. На очередного шпаненка, приставшего с «оригинальными» картриджами, Джон рявкнул так, что того сдуло.

– Куда катится мир! – Мганда бесцельно подвигал сверла. – Мебель-мультиформер убивает высокое мастерство краснодеревщика.

– Мужчина только тогда мужчина, если он руками…

– Я разве спорю? Но кому мы теперь нужны: воткнул в куб патрон – и хоть тебе гарнитур Людовика XIV, хоть стол из карельской березы… А махагона у меня нет. К Ма Фу сходи. Из новеньких. Толкает патроны, но, говорят, может и дерево найти.

– Не люблю я этих пушеров…

Приятель только плечами пожал: дескать, кто ж их любит…