Поляки и литовцы в армии Наполеона

«За исключением батальона г-на де Сент-Эглиза (который заявил, что не исполняет приказов генерала-военнопленного), вся армия генерала Дюпона из 25 тысяч человек сложила оружие. Тогда испанцы, уже ничего не опасаясь, отказались соблюдать пункты капитуляции, в которых говорилось о возвращении французов на родину. Они не только объявили их военнопленными, но обращались с ними недостойно, и дали возможность крестьянам убить несколько тысяч солдат!

Только Дюпон, Вендель и несколько генералов получили разрешение вернуться во Францию. Офицеров и солдат сначала держали на старых судах, стоящих на якоре на рейде Кадиса. Среди них началась такая сильная эпидемия лихорадки, что испанские власти, испугавшись, что болезнь распространится на весь Кадис, перевезли оставшихся в живых на пустынный остров Кабрера, где не было ни воды, ни жилья! Каждую неделю им привозили несколько тонн солоноватой воды, гнилые сухари и немного соленого мяса. Несчастные французы жили там почти как дикари, без одежды, белья, лекарств, не получая никаких известий ни о своих семьях, ни о Франции, а чтобы как-то укрыться, были вынуждены рыть себе норы, как дикие звери!.. Это продолжалось шесть лет до заключения мира в 1814 году. Почти все пленники умерли от лишений и горя…

Когда император узнал о байленской катастрофе, его гнев был тем более ужасен, что до сих пор он считал, что испанцы такие же трусы, как итальянцы, что крестьянский мятеж – это единственное, на что они способны, что несколько французских батальонов за несколько дней легко справятся с ними. Теперь он плакал кровавыми слезами, видя уничтожение своих знамен. Французские войска потеряли репутацию непобедимых!..»

После катастрофы Дюпона Наполеон лично отправился в Испанию. На этот раз с императором шли не новобранцы, но ветераны европейских полей сражений.

30 ноября 1808 г. французы приблизились к ущелью Сомо-Сьерра. То была последняя серьезная преграда на пути к Мадриду, а потому испанцы сделали ее неприступной. На горной дороге стояла батарея из 16 орудий, а общую численность испанских войск оценивают в 8–9 тысяч человек.

Французская пехота принялась карабкаться по склону. Однако она натолкнулась на такой шквальный огонь сверху, что даже присутствие императора не вдохновило ее на чудо. Потратив три часа на бесплодные попытки, солдаты дивизии Рюффена, щедро усыпали телами убитых и раненых подножие непреступного перевала и откатились в долину.

Разгневанный Наполеон приказал генералу Монбрену бросить на испанские позиции польский эскадрон шеволежеров – личную гвардию императора. Наполеон всегда бережно относился к гвардии; она использовалась только в критической ситуации – когда чаша весов в битве склонялась на сторону неприятеля. В данном случае можно было подождать подхода артиллерии и основных сил, но слишком зол был император на испанцев и собственных солдат. Неудачная кампания требовала подвига здесь и сейчас. Поляки должны утереть нос французам, чувством стыда Наполеон надеялся заставить соотечественников храбро воевать.

Монбрен, прекрасно знакомый с местностью и позициями врага, произнес, что невозможно силами кавалерии сломить испанскую защиту. «Невозможно!? – воскликнул Наполеон. – Я не знаю такого слова!» В следующий миг он послал приказ об атаке командиру польского эскадрона. Распоряжение было отправлено с ординарцем – графом Филиппом де Сегюром – который нам известен, как автор красочных мемуаров о походе Наполеона на Москву.

Наполеон знал, кому можно поручить смертельно опасное дело и при этом быть уверенным в успехе. Любитель похвастаться, и обычно скупой на похвалы другим (особенно если это не его единоплеменники) – барон де Марбо не смог не отметить одну черту поляков:

«Поляки обладают только одним достойным качеством, но обладают им в высшей степени: они очень храбры».

150 кавалеристов прокричали «Да здравствует император» и пошли в легендарную атаку против тысяч испанцев, находившихся на неприступной позиции. Пули и картечь выкашивали на протяжении безумной атаки людей и лошадей десятками. Но тех, что прорвались к испанским позициям, никто и ничто не могло остановить. Артиллерийская прислуга была изрублена в считанные мгновения. Многотысячная армия в ужасе обратилась в бегство от горстки храбрецов. Поляки настолько хорошо сделали свою работу, что наступавшие за ними егеря практически не понесли потерь.

От польского эскадрона не осталось и трети, все офицеры были убиты, либо ранены. Ординарец Наполеона – граф де Сегюр – также получил ранение; руководствуясь чувством долга перед людьми, которым он привез смертельный приказ, будущий генерал и автор «Похода в Россию» также принял участие в этой знаменитой атаке.

Битва на перевале Сомо-Сьерра – один из немногих героических эпизодов в хронике позорной Испанской войны, и вписали его своей кровью поляки.

Графиня Валевская