Полярный круг

Кайо еще раз оглядел огромный цех, посмотрел на стоящих рядом Андрея Петровича, Петра Тимофеевича, на своих сверстников, рабочих ленинградского завода, и почувствовал уважение к их мастеровитости.

Андрей Петрович сказал:

— Я читал, что у вас на Колыме будет строиться ГЭС.

— Колыма не совсем чукотская река, но в нашей области, — ответил Кайо.

— Что значит — не чукотская? — недоуменно спросил Петр Тимофеевич. — Прости, но я читал у Богораза, что и на Колыме проживают чукчи. Он кочевал с ними, когда изучал чукотский язык.

Кайо почувствовал, что краснеет. Как же он мог так оплошать! Совсем позабыл про колымских чукчей, обладателей лучших ездовых собак на всем северо-востоке!

— Но те чукчи живут на территории Якутской республики, — вспомнил Кайо.

— Какая разница — ведь тоже чукчи, — возразил Петр Тимофеевич.

— Разница, может, и есть, — вступил в разговор Андрей Петрович. — Вот, скажем, я читал об эскимосах. Они живут и на Чукотке, и на Аляске, и на севере Канады, и в Гренландии. Разница у них есть…

— Но ведь Якутия — это Советская республика, — напомнил Петр Тимофеевич.

— Да, конечно, там тоже чукчи, — согласился Кайо, удивляясь про себя осведомленности своих собеседников.

— Электростанция будет построена на юге, — сказал он, чтобы окончательно не уронить себя в их глазах. — Там, где золотоносные районы.

— Главное — построить электростанцию, — заявил Андрей Петрович. — А энергию передать не велика хитрость.

— Электричества на Чукотке и теперь достаточно, — сказал Кайо. (Вот теперь он возьмет свое! Они думают, что на Чукотке до сих пор стоят яранги, освещаемые жирниками.) — У нас нет селения, где не было бы своей электростанции. Лампочки горят в настоящих домах, а не в ярангах…

— Вот это и плохо, что в каждом селении электростанция, — заметил Андрей Петрович, — расточительно и неудобно. Да и энергии там с гулькин нос. Ну какие там генераторы могут стоять?

И он назвал несколько марок, о которых Кайо ни малейшего представления не имел.

— В лучшем случае они могут осветить селение, дать энергию для мастерской. А вот чтобы на этом электричестве и готовить можно было, и обогреваться безо всякого угля, без дров, и всю работу делать — вот это электричество! С Колымы вам и будет поступать такой ток.

— Далековато, — заметил Петр Тимофеевич. — Тысячи три километров. Большие потери энергии будут…

— Ученые сейчас работают над новыми видами электропередач, — сказал Андрей Петрович и спохватился: — Мы заспорили, а гостю надо показать и другие цехи. Встретимся в столовой.

Андрей Петрович взобрался по железной стремянке на свое место.

До обеда Петр Тимофеевич показал Кайо турбогенераторный цех, гидрогенераторный, где сам работал, инструментальный и испытательный стенд.

Да, это был совершенно новый, незнакомый мир для Кайо, словно другая планета, которая находилась за невысоким забором на одной из самых оживленных улиц Ленинграда. Шагая рядом с ленинградским родственником, здороваясь бесконечное число раз, представляясь друзьям Петра Тимофеевича, он все думал о том, как несправедливо, что огромная, может быть, главная часть деятельности современного советского человека почти совсем скрыта от пытливых глаз других людей. А ведь в Ленинграде не только этот завод, есть и другие — знаменитые Кировский, Невский машиностроительный, Оптико-механическое объединение, уж не говоря о многочисленных фабриках и заводах, о которых Кайо попросту и не знал.

Петр Тимофеевич повел гостя в столовую. Там уже ждал Андрей Петрович.

— Устали? — спросил он Кайо.

— Устал, — признался Кайо, — устал так, словно сам как следует поработал.

— Ну и отлично! — удовлетворенно произнес Петр Тимофеевич. — Надеюсь, тебе понравился наш завод.

— О таком заводе нельзя просто сказать — понравился или не понравился. Слишком обычные слова, — после некоторого раздумья ответил Кайо.

За чистеньким пластмассовым столиком, похожим на такой же стол в улакской совхозной столовой, Кайо рассказал о своей первой встрече с электричеством.

В Улаке электрический свет появился сначала на полярной станции. Большинство ее работников были родом из Ленинграда. Здесь и горели первые электрические лампочки. И когда Кайо впервые увидел горящую лампочку, он совершенно всерьез решил, что люди нашли способ снимать с неба звездочки. И поначалу испугался, подумал, какое же темное и некрасивое будет небо, если с него исчезнут все звезды. А с еще большим страхом думал о том, что может найтись и такой изобретатель, который и луну снимет… Ну, а что, если такое же сотворят и с солнцем? Когда Кайо довел размышления до солнца, тут ему стало совсем жутко.

Его немного успокоило то, что на полярной станции работал земляк Тэнмав. Он объяснил мальчику, что из работающей машины к лампочке по кишочкам-проводам течет удивительный ток, который и превращается в свет, вливаясь во внутренность стеклянной электрической лампочки. Таким и было понимание Кайо сущности превращения энергии работающей машины в электрический свет.

В тысяча девятьсот сороковом году в Улак привезли первую ветряную электроустановку. Полярники решили осветить яранги.