Читаем Полибий и его герои полностью

Другой исследователь античной техники, немецкий ученый Рипль, пишет: «То, что описывает здесь Полибий, не что иное, как, в сущности, наша нынешняя телеграфия. Клеоксен и Демоклет — первые изобретатели телеграфа, Полибию же принадлежит честь его первого усовершенствования. Правда, мы не знаем, в чем именно это усовершенствование состояло. Все предшественники Полибия бились по большей части напрасно над передачей знаками в лучшем случае около полудюжины заранее предусмотренных и заранее условленных сообщений. Полибий же мог своим способом передать на всякое расстояние при помощи знаков любое даже не предусмотренное заранее событие, факт, указание или вообще совокупность мыслей, могущих быть выраженными словесно и письменно»{74}.

Можно сказать, что система эта слишком сложна. Полибий предвидит такие возражения, но, рассуждает он, сначала и обычная жизнь довольно сложна. Например, человеку неграмотному покажется настоящим чудом, если он увидит, как ребенок без запинки читает длинные тексты, сразу мгновенно охватив всю фразу, в то время как для неграмотного слушателя тайна, как можно запомнить сами буквы. Значит, тут дело навыка и привычки.

«Вычислено, что вышеупомянутое сообщение: „Критян дезертировало 100“ потребует для передачи до 200 сигналов факелами и что это может быть проделано в течение около получаса. При удовлетворительном обслуживании время, наверно, могло быть еще значительно сокращено»{75}

. Но если даже взять максимальную величину, то это, конечно, немного. Хуже то, что факелы нельзя видеть издалека. Это считалось главным недостатком полибиева телеграфа. Но, во-первых, в крайнем случае можно было употребить промежуточные станции. А во-вторых, у Полибия находим совсем уже поражающее сообщение. Он говорит, что к его изобретению необходимо приложить еще некий инструмент, а именно зрительный прибор, судя по его описанию, имевший форму бинокля. В одну трубку должна была быть видна только левая, в другую — только правая сторона. Вполне возможно, что в трубки были вставлены линзы, вроде знаменитого изумрудного монокля императора Нерона (
X, 43–46).

И это лишь одно изобретение Полибия. А мы вскоре увидим, что их было немало.

Око правды

Но вернемся к нравственным проблемам, которые так занимали нашего автора. Я думаю, читатель уже понял, каковы были моральные принципы Полибия. Труднее понять другое: что, по его мнению, должно заставлять человека этим принципам следовать. Ведь путь добра тяжел и тернист.

Я напомню то место, где Полибий говорит о зарождении у людей, тогда еще образующих первобытное стадо, нравственных понятий. «Если человек помогает каждому в беде, выдерживает опасности за других и отражает нападения сильнейших зверей, такой, наверно, удостоится у народа знаков благоволения и участия, равно как поступающий противно этому — презрения и хулы. Весьма вероятно, что отсюда, в свою очередь, образуется у большинства людей некоторое понятие того, что подло и что прекрасно, чем отличается одно от другого и тогда как одно ради приносимой им выгоды возбуждает к соревнованию и подражанию, другое становится предметом отвращения» (VI, 5, 4–6, 10).

В другом месте Полибий рассуждает о судьбе предателей. «Всем ведомо, что никто из них никогда не стяжал себе ни корысти настоящей, ни почести, что они своими действиями уготовали себе печальную долю. Поэтому не без удивления можно спросить, какую цель имеют эти люди или какими соображениями они руководствуются, когда повергают себя в такое несчастье». Ведь даже те, кто воспользовался услугами предателя, спешат поскорее отделаться от своего недостойного орудия. А если они и избегнут этой участи, им не уйти от мщения тех, кого они предали. Но не это даже самое страшное. «Везде, где только есть люди, ходит за предателями мстительница-молва, которая денно и нощно создает перед ними всевозможные ужасы, то воображаемые, то действительные, которая… не дает предателю забыться от своего преступления даже во сне и привносит в сновидения всякого рода козни и несчастия, ибо предатель сознает свою отчужденность от всех и общую к себе ненависть» (XVIII, 15, 5–4).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

Читатель не найдет в «ностальгических Воспоминаниях» Бориса Григорьева сногсшибательных истории, экзотических приключении или смертельных схваток под знаком плаща и кинжала. И все же автору этой книги, несомненно, удалось, основываясь на собственном Оперативном опыте и на опыте коллег, дать максимально объективную картину жизни сотрудника советской разведки 60–90-х годов XX века.Путешествуя «с черного хода» по скандинавским странам, устраивая в пути привалы, чтобы поразмышлять над проблемами Службы внешней разведки, вдумчивый читатель, добравшись вслед за автором до родных берегов, по достоинству оценит и книгу, и такую непростую жизнь бойца невидимого фронта.

Борис Николаевич Григорьев

Детективы / Биографии и Мемуары / Шпионские детективы / Документальное