Политика аффекта. Музей как пространство публичной истории

Итак, государством была предложена новая интерпретация Первой мировой, отличная от советской и европейской концепций. Организованный сверху юбилей всегда важен для государства тем, что способствует легитимации политического режима и установленного им общественного порядка. Речи о Первой мировой войне — это прежде всего выраженное символическими средствами утверждение престижа России на международной арене. Это также разговор о «народе». Столетие позволило напомнить о том, что в национальном характере россиян присутствуют героизм и способность к подвигу, возможность терпеть большие лишения и совершать великие дела. Официальный дискурс о Первой мировой, таким образом, приблизился к репрезентациям победы во Второй мировой, где главным героем выступает народ, что позволяет не подвергать пересмотру политические решения военного периода.

Помимо государства, важным актором юбилея Первой мировой была православная церковь. По мнению американского историка Джея Винтера, сценарии и языки коммеморации на западе и на востоке Европы различались тем, какую роль играли церковные институции и какие представления о божественном присутствии циркулировали в публичном пространстве. В России, Турции и Армении установился «сакральный режим» памяти о войне. Павшие воины воспринимались как «мученики» (не напрасная жертва), а во время юбилея использовались религиозный язык и религиозные символы. В Западной Европе доминировал «секулярный режим» памяти, где все погибшие, включая военных, репрезентировались как напрасные жертвы, религиозные символы практически не использовались, церковь отмечала юбилей отдельно от государства, а ход войны не объяснялся божественным присутствием⁴⁸⁴

. В России активное участие церкви в юбилее усиливало торжественно-поминальный тон коммеморационных мероприятий. Радио петербургской митрополии «Град Петров» организовало циклы передач «Великая война» и «Август 1914 день за днем»⁴⁸⁵; в годовщину начала войны 1 августа был проведен молебен во всех церквях; при открытии новых памятников, как правило, присутствовали священники, а на сайтах религиозных организаций было много публикаций о роли священнослужителей в войне.

Также значимую роль в юбилее сыграли негосударственные организации («Белое дело»⁴⁸⁶

, Петербургское военно-историческое общество⁴⁸⁷, «Возвращенные имена»⁴⁸⁸

). Деятельность негосударственных организаций по привлечению внимания к истории Первой мировой войны и смежным темам не противоречит государственной исторической политике. При этом представители негосударственных организаций выступают более определенно и последовательно против советской концепции истории, чем представители государства⁴⁸⁹. Отметим, что государство, церковь и НКО были солидарны в понимании общей задачи юбилея — включение войны в историческую память нации и преодоление разрыва в коллективной памяти поколений.

Политический месседж и настенные цитаты в музеях

Из просмотренных выставок лишь две были непосредственно посвящены политической истории войны и тем самым находились в диалоге с государственной исторической политикой в значительно большей степени, чем прочие. Они также использовали современные музейные технологии и были самыми посещаемыми. «Первая мировая — последняя битва Российской империи» в Государственном историческом музее в Москве и «Антанта. 1914–1918» в московском музее-заповеднике «Царицыно» в значительной мере воспроизводили официальную позицию по поводу роли Российской империи в войне. Средством передачи политического месседжа были цитаты, помещенные огромными буквами на стенах, — так, что их было невозможно не заметить. Некоторые посетители, осматривавшие экспозицию с друзьями или супругами, зачитывали эти цитаты вслух, а затем обсуждали. Это, на наш взгляд, подтверждает эффективность данного метода для осуществления влияния на посетителей, которые осматривают выставку бегло.

На выставке в Царицыне, посвященной истории Антанты, каждый зал сопровождался цитатой из произведений писателей или политических деятелей стран — участников Альянса, написанной крупным шрифтом на стене. При этом цитаты, касающиеся стран-союзников, являлись общегуманистическими сентенциями, напоминающими об ужасах войны⁴⁹⁰. Что же касается цитат, посвященных России, то они были более содержательными. Отметим, например, отрывок из дневника министра Сергея Сазонова: «Армия Самсонова уничтожена. Мы должны были принести эту жертву Франции». Сразу на двух московских выставках был помещен крупным планом отрывок из мемуаров французского маршала Фердинанда Фоша:

Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России [, поскольку русская армия своим активным вмешательством отвлекла на себя часть сил и тем позволила нам одержать победу на Марне].