Полководцы первых Романовых

Россия вместе с европейскими странами проходила примерно те же стадии эволюционного изменения вооруженных сил и примерно те же революционные повороты. По каким-то параметрам она отставала от западных соседей, а в чем-то шла опережающими темпами. Но в любом случае, те трансформации, которые коренным образом изменили облик, численность, социальный состав российской армии и стиль ведения боевых действий представляют собой элемент гораздо более масштабного процесса, охватившего не только Европу и Россию, но также впоследствии повлиявшего на состояние военного дела во всем мире.

В эпоху первых Романовых, правивших Россией до Петра I, этот процесс в нашей стране уже вовсю шел. Вооруженные силы Московского царства в период от завершения Великой смуты (1619) до Великой войны за Смоленск и Малороссию (1654–1667) прошли целый каскад преобразований, безвозвратно унесших старое военное дело, каким оно было во времена Ивана Великого, Ивана Грозного или, скажем, Бориса Годунова.

В этом смысле Смуту уместно считать великой учительницей России в сфере военного строительства.

То, что было заложено в вооруженные формирования европейского типа на протяжении указанного периода, стало фундаментом и для военных реформ петровского времени, и для последующего развития русской армии в период Петербургской империи.

Революция в комплектовании вооруженных сил

Первая из трех упомянутых выше революций связана с переходом к армиям массового характера, основанным на всеобщей воинской повинности. Она имеет длинную предысторию.

В эпоху раннего Средневековья для европейского военного дела характерным было всеобщее вооружение народа. Точнее говоря, всех свободных полноправных мужчин, достигших совершеннолетия. С течением времени значительный процент мужчин большинства европейских народов потеряли обязанность, а вместе с ней и право носить оружие. Вместо широких масс война стала делом сравнительно немногочисленной прослойки профессионалов-дворян, а также их военных слуг. Крестьяне и горожане могли время от времени, нерегулярно, как правило, в экстремальных обстоятельствах выставлять в поле вооруженное ополчение. Однако боевые качества такого ополчения в большинстве случаев оставляли желать лучшего, и решающей роли на поле брани оно не играло[57]. Главной ударной силой надолго стала тяжеловооруженная конница воинов-профессионалов.

Появление огнестрельного оружия ознаменовалось также широким, общеевропейским феноменом — возникновением массового военного наемничества. Иначе говоря, формированием устойчивых групп населения, чьим главным занятием стало ведение боевых действий с помощью холодного, ручного огнестрельного и артиллерийского оружия. Наемники, наряду с дворянской кавалерией, чье значение постепенно падало, оказались главной силой на поле боя в XV–XVII веках. Их вербовали иногда целыми отрядами, иногда — поодиночке. Но во всех случаях они состояли с командованием в отношениях найма. Это означало: непосредственное участие в походах и сражениях принимает сравнительно небольшой процент населения Европы — те, кто избрал наемничество как способ заработка на постоянной основе.

Впоследствии некоторые крупные державы решили отказаться от вербовки в пользу иного способа комплектования. Там наемника заменил рекрут — военнослужащий, которого государство получало от податных слоев населения путем принудительного набора от определенного количества дворов или душ. В середине XVII века королем Густавом II Адольфом на рекрутскую систему была переведена шведская армия. Добровольная вербовка солдат, не дававшая достаточного количества воинской силы, была восполнена регулярным принудительным рекрутским набором. С этой целью была проведена перепись всего мужского населения старше пятнадцати лет: дети крестьян и бюргеров Швеции составили ядро ее вооруженных сил. Знаменитая шведская пехота, комплектовавшаяся главным образом на основе рекрутских наборов, зарекомендовала себя могучей силой на полях сражений XVII–XVIII столетий. В России рекрутская повинность утвердилась значительно позднее — при Петре I (первый набор относится к 1705 году). В Австрии — при императрице Марии Терезии, то есть в середине XVIII века.

Итак, до начала XVIII века Россия обходилась без рекрутской повинности, но в то же время она не знала и по-настоящему массового наемничества: процент иностранных наемников относительно общей массы национального элемента в русской армии колебался, но он никогда не был значительным. Ни половина, ни треть, ни четверть, ни даже одна пятая российского воинства не набиралась из иноземцев. И причина тут не в опасении заговоров или презрении к иноэтничной массе. Ничего подобного! Просто наемник слишком дорого стоил, тем более если это офицер-наемник.