Полководцы первых Романовых

Почему и как Михаил Борисович оказался в лагере Лжедмитрия I, достоверно неизвестно. Можно лишь строить гипотезы. В ту пору по всей южной России поднялся мятеж: тамошние города после предательства полевой армии быстро перешли на сторону самозванца, и там «перехватали», как пишет летописец, воевод, чтобы привести их к вождю мятежа в качестве ценного подарка. Возможно, Шеина среди прочих военачальников, поставленных Годуновыми, взяли под стражу и вот так — насильственным образом — доставили к лидеру бунтовщиков. Новгород-Северский, очевидно, не был избавлен от общей волны мятежного настроения, досталось, надо полагать, его воеводе от взбудораженной толпы… Но дальше, уже в стане самозванца, Михаил Борисович должен был дать официальное согласие перейти на службу к новому господину. И он дал. Притом не мог его дать только лишь по той причине, что Лжедмитрию тогда покорялись все, массово, — на самом деле власти проходимца кое-кто сопротивлялся. Воеводы крепости Орел встали против него. Среди дворян и знати московской нашлись люди, отвергшие подчинение этому нелепому «государю». Так, довольно долго противился ему князь Иван Михайлович Катырёв-Ростовский, родовитый аристократ. В конце концов, сам патриарх Иов не благословил установление власти самозванца. Все они, так или иначе, пострадали, но не были истреблены. Сторонники Лжедмитрия перебили одно только царственное семейство Годуновых. Шеин себя победителю не противопоставил.

Ларчик открывается просто. Федор Борисович царствовал слишком недолго, чтобы его сторонники успели привести к присяге всех региональных воевод. К Кромам, осаждавшимся главными силами царской армии, тогда еще не изменившими Годуновым, отправляли целую делегацию с этой целью, но там дело не заладилось. Крест целовали на верность новому государю далеко не все. А вот приезжал ли кто-нибудь в Новгород-Северский, к Шеину и Воейкову, ведает один Бог. Вполне вероятно, Годуновы не смогли — по недостатку времени — сделать это. И Михаил Борисович оказался свободен от крестоцеловальной клятвы, обязывавшей его верно служить Федору Борисовичу.

Или сам не пожелал этого делать…

Мог ли он заподозрить в Лжедмитрии I истинного сына Ивана IV? Думается, мог. Все русское общество в ту пору шаталось умами и питалось слухами, а истинную последовательность событий, отправивших во гроб Дмитрия Углицкого в 1591 году, знали немногие… А вдруг и правда — природный царь? Пусть он и правит вместо Годуновых, коих многие аристократы превосходили по высоте крови, включая и самого Михаила Борисовича. При всей благожелательности Годуновых к Шеину они все равно должны были в его глазах выглядеть парвеню, захватившими трон почти что мошеннически.

Но так уж ли ценен был Михаил Борисович для самозванца? Как сдавшийся герой, как живое подтверждение того, сколь значительных людей взял под свою руку ложный царевич, — да. Но как служилец на долгие времена, как доверенное лицо — совершенно нет. Брачный свойственник Годуновых, покровительствуемый ими, спасший одного из них на поле боя, к тому же местнический соперник Басмановых, при том что Петр Басманов стал правой рукой самозванца, — это личность неудобная. После кончины царя Бориса Федоровича, свержения и убийства его сына Федора самозванец, как видно, решил держать доверенных людей враждебного ему семейства подальше от Москвы. Поэтому Шеин при дворе оставался недолго.

Известно всего лишь об одной службе Шеина при дворе воцарившегося самозванца. В 1605 году тот призвал к себе татарского служилого «царя» Симеона Бекбулатовича и устроил ему торжественный прием. Доброе отношение к крещеному татарину, принявшему когда-то из рук Ивана Грозного царский титул, испарилось у Лжедмитрия I очень быстро. Симеон Бекбулатович с усердием истинно православного человека принялся обличать самозванца за его уклонение в католицизм, был насильственно пострижен во иноки, а потом выслан из Москвы. Среди тех, кто с почетом встречал Симеона Бекбулатовича на пути в Кремль, когда ложный «царик» все еще выказывал ему благоволение, числился окольничий Шеин^{86}

. Велика ли ему честь от участия в подобной церемонии?

Наступила весна 1606 года. Март застал Михаила Борисовича в дороге. «Монарх», как уже говорилось выше, недолго держал его при себе и отправил в оборонительную армию, ежегодно выставлявшуюся на юге против крымского хана. Шеину достался Передовой полк^{87}, стоявший под Ливнами. Общее командование полевым соединением осуществлял князь Иван Михайлович Воротынский.

Итак, что такое Михаил Борисович Шеин на пороге главных событий Великой смуты? Видный аристократ, шагнувший из стольников в окольничие. Воевода, управлявший гарнизонами больших крепостей, отдельных полков и самостоятельных полевых соединений. Участник двух битв и целого ряда походов.

Не блестящая по тем временам карьера, но вполне достойная. А вот тактический опыт поистине богатый!