ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 5

Кто-то нес доски, ветки и небольшие деревья, посаженные прошлым летом вдоль Крещатика, а теперь спиленные для обогрева. Большинство же тащили в руках, в пластиковых корзинах и тележках из супермаркетов разнообразный скарб, изъятый на нужды революции в магазинах.

Я не раз был свидетелем, как ценное и мелкое, вроде наполнения ювелирок, оседало в карманах членов реквизиционных бригад, состоявших, как правило, из зомбаков, остальное же отдавалось на нужды революции. Все оставались довольны.

Магазинов на Крещатике было много, потому «Остров сокровищ» обещал иссякнуть не скоро.

***

По пути меня окликали от костров, уважительно здоровались, обнимали за плечи, жали руку.

«Василь Кутница на Майдане в авторитете…».

Следовавшую же впереди Маричку тоже приветствовали, но не почтительно, а игриво, отпуская липкие шуточки, пробуя обнять и хлопнуть по толстой заднице. При этом, наличие меня, как «мужа», их явно не смущало.

Мы обошли сцену, на которой выступали майданные проповедники.

Из прошлого я знал, что гипнотикам, сочувствующим, и прочей серой массе, на сцену вход заказан. Там выступали чины не ниже зомбаков, но, как правило, полубесы и бесы, а то и обладатели цветных плащей. Однажды, даже сам Люцифер посетил эти подмостки в сопровождении главного кукловода нынешней пьесы – титулованного беса Буткявичюса, ученика самого Джина Шарпа.

***

Мы подобрались к Дому Профсоюзов.

Возле входа человеческая масса пребывала в броуновском движении, бурлила, испускала миазмы, смердела дымом, немытостью, перегаром. Запах, который смутил меня при воплощении в тело Василя Кутницы, здесь был привычным явлением.

Тоже самое – и «прекрасная половина» революционной массы: встреченные женщины, а их здесь была добрая четверть, мало отличались от Марички. Наяву проявился естественный отбор.

«Мою маленькую Веру сложно представить в этом бедламе…».

***

Присмотревшись к бурлящей толпе, я заметил, что она разделяется на два потока: один вливался в стеклянные двери, второй, пожиже, выплескивался.

Мы с Маричкой пристроились в конец очереди на вход.

Глава девятнадцатая

Ночь с 6 на 7 февраля 2014 года

(продолжение)

***

– Нужны большие пластиковые мешки…

Я оглянулся: вертлявый мужичок в запачканной куртке, со злыми колючими глазами, ухватил меня за рукав. По ощущению – зомбак.

– …для трупов.

– Для чего? – Я выдернул руку.

– У тебя голова в порядке? – удивленно спросил вертлявый. – Сам вчера обещал. Сорок мешков для утилизации. Можно большие мусорные, но те протекают…

«Это Иван Бубенчик – их палач» – беззвучно подсказал Ангел.

– Дорогу! – сзади раздался зычный рев. Огромный детина тащил на аркане невысокого паренька в обгоревшей форме внутренних войск. Тот был без шапки, спотыкался, в ужасе вращал заплывшими кровавыми глазами. Руки его были связаны за спиной.

Вестибюль одобрительно загудел. Мы посторонились, давая пройти.

– Еще один! – прорычал верзила и дернул за веревку.

Солдатик не удержался на ногах, упал на колени.

Мужичок, который спрашивал меня про мешки, бросился к пареньку, ухватил за волосы, развернул лицом к себе:

– Я отрежу тебе яйца… И тебе же скормлю.

Он с силой оттолкнул пленного. Тот не удержался на коленях, завалился на бок, тихонько завыл.

Верзила лишь крякнул, незлобиво засадил пареньку сапогом под ребра. Не поднимая, как мешок, потащил на аркане по направлению к подвалу. За ними остался мокрый след.

– Ссыкун! – сказал Бубенчик и сплюнул на пол. – Нужно их уничтожать, как бешеных псов. Они – враги. Их жалеть нельзя. На них держится вся банда.

Я кивнул. Маричка молчала, поглядывая то на меня, то на мужичка.

«И что я здесь делаю?..»

***

– Так насчет мешков… – опять напомнил Иван, когда мы прошли вестибюль и стали подниматься по лестнице на второй этаж. – Если потеплеет, то падаль смердеть начнет – на восьмой этаж не зайдешь. А так: засунул «мусора» в мешок, известью засыпал, водой полил, и в канализацию. Одни ошметки остаются – я проверял. Мне нужно минимум сорок. Как раз в пору, если с сегодняшними. Но лучше запастись.

– Угу, – ответил я.

«Быстрее бы закончился этот цирк…».

– Какой-то ты чудной сегодня… – Бубенчик посмотрел с прищуром, будто пытаясь разгадать причину моей необычности. – Пошли, покажу свое хозяйство.

– Нет уж! – я отстранился, чтобы не коснуться этой мрази.

– У меня все аккуратно: мертвяки в подсобке на восьмом этаже штабелями лежат, как минтай мороженный. Ровно тридцать восемь штук. Окна открыты. Пока морозы – и так сойдет, а потеплеет… Нужны мешки.

***

Мы поднялись на площадку второго этажа, где располагался «майдановский» пресс-центр, штаб и VIP-зона для вожаков революции и особо уважаемых гостей.

Открылась дверь. На площадку вышел нескладный лысый мужчина, одетый в новый добротный камуфляж. За ним семенила худая маленькая женщина, с крысиным лицом.

Мужчина что-то втолковывал спутнице, но речь его воспринималась, как бессвязное бульканье.