Полное собрание сочинений

Я указал на кровать, и Мария Юрьевна тут же повалилась на нее. Она лежала, смежив глаза, едва заметно улыбаясь, и не отвечала на мои вопросы. Я осторожно прикрыл ее теплым шерстяным одеялом и по ее дыханию понял, что она уже спит. Я прилег на раскладушке, накрывшись плотным ковриком. Как-никак, усталость после пешего перехода все же сказывалась, да и время по земным часам было уже позднее. Я выключил фонарь и не заметил, как тоже уснул.

Проснувшись, я поначалу никак не мог понять, где нахожусь. Но через минуту сориентировался, включил фонарь и посмотрел на часы. Они показывали четверть восьмого утра. От яркого света проснулась и Мария Юрьевна. Она села и сладко зевнула. На мое предложение завтракать на пляже ответила утвердительным кивком.

После утреннего туалета мы отправились к морю. Солнце к тому времени успело основательно прогреть воздух и пробудить природу, уже ставшую мне знакомой. Вокруг нас, жужжа, носились неисчислимые рои насекомых. В зарослях на все голоса кричали их дневные обитатели. Из-под ног, шурша, выскакивали причудливые рептилии, юркие грызуны и прочая живность и тут же исчезали в траве, под камнями, в расщелинах скал — где только можно было укрыться.

Река, с грохотом, стуком и скрежетом ворочая на дне камни, несла свои шумные ледяные воды к морю, образуя на поверхности бурные водовороты и пенистые буруны. Стаи рыб, блестя чешуей, стремительно неслись против течения, порой выпрыгивая из воды и снова в ней исчезая. Было забавно видеть, как при нашем приближении с каменистого берега плюхались в клокочущую воду амфибии, ящерицы и небольшие змеи. Всюду кипела жизнь, все было наполнено буйством живой природы.

По правому берегу мы спустились к лагуне и, немного пройдя вдоль полосы прибоя, расположились в плотной тени раскидистого дерева с широкими глянцевитыми листьями. Освежившись в прозрачных волнах, мы стали готовиться к праздничному завтраку. Я разостлал подстилку, поставил на нее бутылку шампанского, пластиковые стаканы и фляжку с коньяком. Мария Юрьевна разложила сыр, колбасу и вареные яйца. Потом яблоки, груши, апельсины, овощи, соленья и специи. Наскоро приготовив несколько бутербродов, я спросил:

— С чего начнем? С шампанского или коньяка?

Она ответила мягкой солнечной улыбкой и мелодично пропела:

— Мне шампанского. Совсем немножко. Кстати, я не люблю, когда его открывают с выстрелом.

— Я тоже, — сказал я в поддержку, хотя мне было от этого ни холодно, ни жарко.

Накрыв бутылку полотенцем, я бесшумно освободил под ним пробку. Пенной янтарной струей полилось в стаканы искристое шампанское. Мария Юрьевна произнесла короткий тост:

— С Рождеством!

— Христос рождается!

Осушив стаканчик, я принялся с аппетитом уплетать бутерброд, то и дело отгоняя надоедливых мух. От второй порции шампанского моя компаньонка вежливо отказалась. Мне хотелось дернуть еще и коньячка, но, чтобы она не сочла меня алкоголиком, пришлось воздержаться.

Как и в прошлый раз, по раскаленному песку приходилось идти к воде в кроссовках и оставлять их у самого берега, придавив на всякий случай увесистыми камнями. Марию Юрьевну тянуло подальше от берега, но я поставил условие: либо она будет плавать там, где я, либо я буду вынужден покинуть пляж. Она недоумевала, почему я противлюсь ее желанию поплавать вдали от берега, требовала объяснений. Но я, боясь ее напугать, от объяснений уклонялся. Она нехотя согласилась, обозвав меня тираном и шантажистом, не желающим считаться с женщиной. Я плавал с подводным ружьем за спиной, а у моего пояса неизменно висел тяжелый нож, дополнительно сковывающий движения. Я мучился, но терпел во имя безопасности.

Мария Юрьевна резвилась, как девчонка. Она упорно не хотела нырять с маской и трубкой, пользовалась только ластами, причем умело и эффективно. Я доставал со дна раковины и выбрасывал на берег, а она относила их к нашему дереву и прятала среди камней, чтобы не утащили охочие до них многочисленные птицы. В юности мне в спортлагере неоднократно приходилось лакомиться мидиями. Теперь хотелось порадовать Марию Юрьевну местными моллюсками.

— Должно быть, они вкусны, раз их так жадно хватают здешние птицы, — заключила она, наблюдая за охотящимися на них пернатыми.

Кроме того, я пытался охотиться на рыб, сновавших вокруг многочисленными стаями. Однако они никак не подпускали меня на расстояние выстрела. Я понял, что даже при таком обилии рыбы охота на нее — дело отнюдь не простое.

В конце концов, мне все же удалось загарпунить рыбину длиной более метра. Прежде чем вытащить ее на берег, довелось основательно помучиться. Мария Юрьевна была в восторге:

— Какая огромная! Прямо-таки акула! Да… отдых у нас с Вами воистину активный!

С ближайших кустов мы наломали пышных веток и обложили ими мой трофей со всех сторон. Стояла испепеляющая жара. Над нами нависало горячее небо, словно огромный купол, раскаленный до голубого свечения. Чтобы не перегреться, каждые пятнадцать-двадцать минут приходилось окунаться в море. И мы после укрытия рыбы тотчас побежали к спасительной лагуне.