Полное собрание сочинений

— Но чья, чья же это техника? Кто ее создатели и почему они допустили к ней тебя?

— Не знаю, милая. Я к ней приобщился совершенно случайно и вот — постепенно познаю и ее, и то, что с нею связано.

— Случайно? Ты уверен, что это не было кем-то специально подстроено?

— По-моему, здесь можно быть уверенным на все сто. Никто меня ни к чему не подталкивал, никак и ничем не стимулировал. А шкаф в подвале бабушкиного дома стоит еще со времен немецкой оккупации. Бабушка говорила, что раньше он принадлежал погибшей при бомбежке соседке — Брониславе Яновне Лубенецкой.

— Но кто его изготовил и для чего? Кто и когда им пользовался? С какой целью? Бронислава Яновна, что ли? И когда, в довоенные годы?

Я задумался, потому что этот вопрос задавал себе неоднократно и всякий раз заходил в тупик.

— А вот этих сведений у меня нет. Нужно будет старожилов расспросить, что им известно о бывшей хозяйке шкафа и иже с нею.

— Если хотя бы некоторые из них до сих пор еще живы, что, впрочем, очень маловероятно, — многозначительно добавила Мария.

— Можно с их потомками побеседовать. Быть может, они что-то от старших слышали: необычные случаи какие-нибудь, сплетни и тому подобное.

Ни слова не говоря, Мария встала, по-хозяйски закрыла ставни и задернула шторы. Потом подбросила в камин дров, налила в электрочайник воды и включила в розетку. Через две минуты он зашумел, задребезжал, заклокотал и выключился. А спустя еще пять минут она уже разливала по чашкам ароматный красно-коричневый чай.

— В кухне на полке лимон есть… — сказал я, поднимаясь со стула.

— Сиди, я сама принесу. Кстати, лимон следует в холодильнике держать — сохраняется дольше.

— Не успеет испортиться, тем более что нас теперь двое.

Мария вернулась с лимоном в фарфоровой розетке, аккуратно отрезала два кружочка — прозрачных, аппетитных, как в рекламе, и положила в чашки.

— Ты бы Джека в сени впустил — пусть песик погреется. А если кто чужой во двор заберется, он и отсюда услышит, голос подаст. Мороз ведь градусов пятнадцать, а то и больше.

— Думаю, он не очень замерз — будка утеплена на совесть, я осенью позаботился. Но все равно сейчас приведу — пусть и у него будет праздник.

Увлеченно беседуя, мы выпили по две чашки чая. Мария откинулась на спинку старинного стула и, прикрыв наполовину глаза, сказала:

— Я просто в шоке. Этот шкаф… выход на иную планету… нонсенс какой-то. А ты уверен, что это действительно так?

— Теперь-то уж уверен. А поначалу сомневался, притом еще в большей степени, чем ты сейчас. Даже тридцатишестичасовые сутки не натолкнули меня на истину. Только две луны на небе поставили все на свои места.

— Две луны — представить не могу! Увидеть бы.

— Увидишь еще не раз. Необыкновенное зрелище! Думал, я помешался, и мне это мерещится.

— А я и сейчас так думаю. Мой рассудок отказывается признавать и то, что ты рассказываешь, и даже то, что я уже сама видела.

Мы замолкли и сидели, глядя, как в камине прогорают дрова, превращаясь в тускнеющие угли, подернутые сизой золой. У меня начали стынуть ноги, и я подбросил несколько поленьев. Дотлевающие угли рассыпались каскадом искр, осветив мебель, стены, лицо Марии и отразившись в стеклах буфета и хрустальной посуде. Поленья охватило оранжевое пламя, и на душе посветлело.

Мария заговорила так же внезапно, как и умолкла:

— Понимаешь, Артем… Как-то не понятно… Если это другая планета, то почему там все так же, как здесь, на Земле?

— Ну, уж нет. Там все по-иному. И две луны, и сутки значительно длиннее, да и все остальное тоже не по-нашему.

— По-иному, говоришь? Нет, не скажи. В море там, как и у нас, водятся рыбы. И крабы, и креветки, и раковины. А по воздуху птицы летают, полно мух, комаров, бабочек, цикад и всяких других насекомых. И кусты там, и деревья, и цветы тоже цветут, и грибы после дождя лезут. На камнях я и ящерок видела, а ты говоришь, там и змеи есть. Как же это может быть? Наша Земля и этот мир изолированы друг от друга, и все в них должно быть по-разному. На Земле вон — в Европе живут белые люди, в Африке — чернокожие, в Азии — монголоидные. И звери везде разные.

— Ты, Мария, смешиваешь то, что не смешивается. Как вода и масло. Да, белокожие, чернокожие, краснокожие и прочие, но все они ЛЮДИ. Совершенно одинаковые люди во всем остальном. Так и здесь: рыбы, птицы, крабы, мухи. Но посмотри, как они разительно отличаются от наших, земных. Вспомни хотя бы о монстрах-креветках.

Дрова в камине разгорелись и затрещали. Загудело мощное пламя, и в комнате стало жарко. Мария отодвинулась от огня и повернулась ко мне лицом. В ее глазах мерцали огоньки — отражения каминного пламени, а по лицу и полноватым, оголенным до локтя рукам, бегали золотистые блики.

— Но как это могло случиться — и там, и здесь сформировались подобные виды живых существ? — спросила она, ожидая исчерпывающего ответа.