Полное собрание сочинений. Том 4. Дело о немом партнере. Дело заикающегося епископа. Дело о хромой канарейке. Дело о предубежденном попугае

— Он предупредил сына и Ричарда Вейда, своего секретаря, что пятого заедет домой за рыболовными принадлежностями. До этого совершил небольшую поездку. Куда именно — никто не знает. Но Сейвин удивил их, приехав в пятницу второго числа. Забрав снасти и попугая, укатил в загородный домик. Похоже, у него были какие-то дела в Нью-Йорке. Во всяком случае, он сказал секретарю, что собирается на Восток. Попросил заказать самолет и быть готовым отправиться туда по первому вызову. Вейд проторчал в аэропорту весь понедельник. Самолет стоял наготове. Поздно вечером пятого Сейвин позвонил. По словам секретаря, его хозяин был в прекрасном настроении. Он сказал, что все о’кей и что Вейд может садиться в самолет и немедленно лететь в Нью-Йорк.

— Он звонил отсюда из автомата?

— Нет. Он объяснил Вейду, что здешний автомат вышел из строя, так что ему пришлось поехать на станцию. Но не упомянул, куда именно, а Вейд не поинтересовался. Разумеется, в то время это не казалось важным.

— Вы разговаривали с Вейдом?

— Только по телефону, он все еще в Нью-Йорке.

— Он не сказал, по какому делу туда ездил?

— Нет. Нечто важное и конфиденциальное. Это все, что я знаю.

— Как я понял, Вейдом был зафрахтован самолет?

Шериф подмигнул:

— Похоже, что Вейд тут намудрил. Стив Воткинс, сын жены Сейвина от первого брака, превосходный летчик. У него собственный скоростной самолет. Мне кажется, Сейвин не испытывал нежных чувств к Стиву и без восторга возвращался бы из Нью-Йорка на его самолете. Но дело в том, что Стив вечно нуждается в деньгах, так что Вейд, уплатив ему за аренду самолета, очень порадовал Воткинса.

— Когда они вылетели?

— В начале одиннадцатого вечера, в понедельник, пятого числа. Я навел справки на аэродроме.

— Когда Сейвин звонил Вейду?

— Вейд уверяет, что это было не более чем за десять минут до того, как он вылетел. То есть около десяти часов.

— Уверен, что звонил Сейвин?

— Да. Утверждает, что Сейвин был в хорошем настроении. Он сказал, что покончил с каким-то делом и велел ему вылетать. Объяснил, что сам он немного задержался из-за неисправного телефона. Ему пришлось поехать на станцию. Потом сказал, что сразу же возвращается к себе в домик и будет там дня два-три. Так что если у Вейда будут какие-то вопросы, он может туда позвонить.

— Вейд звонил?

— Нет. Все прошло как нельзя лучше. А Сейвин просил его звонить лишь в случае каких-нибудь недоразумений.

— Ладно. Давайте порассуждаем. В понедельник, пятого числа, в десять часов вечера Сейвин был жив. Больше у нас нет фактических доказательств. — Мейсон безнадежно вздохнул.

— Рыболовный сезон открылся во вторник шестого. В какой-то мере можно руководствоваться показаниями будильника. Он остановился в два сорок семь, а бой был поставлен на пять тридцать.

— Завод будильника тоже кончился?

— Да.

Раздался телефонный звонок. Шериф извинился и взял трубку. Выслушав, он сказал:

— Хорошо, минуту. — Потом повернулся к Мейсону: — Вас.

Мейсон взял трубку и услышал неторопливый голос Пола

Дрейка.

— Хэлло, Перри. Я воспользовался возможностью позвонить тебе. Ты можешь говорить свободно?

— Нет.

— Но слушать-то можешь?

— Да.

— Мне думается, я вышел на след убийцы. Я нашел ниточку к твоему nonyraiQ-сквернослову: мне точно обрисовали человека, купившего попугая.

— Где?

— В Сан-Молинасе.

— Продолжай.

— В Сан-Молинасе есть зоомагазин некоего Артура Гиббса. В пятницу второго в магазин зашел человек в грязной потрепанной одежде и в невероятной спешке купил попугая. Гиббс его запомнил, потому что покупателя ничего не интересовало в птице, кроме внешнего вида. Гиббс продал попугая, не предупредив, что птица ругается. По-моему, тебе следует самому потолковать с Гиббсом.

— Есть ли еще какие-то детали?

— Говорю тебе, у меня великолепное описание.

— Оно под кого-нибудь подходит?

— Пока я не знаю ни одного человека… Но сейчас объясню тебе, что собираюсь делать. Пойду в «Плац-отель» и буду ждать в холле. Ты приезжай туда, как только освободишься. Где-то около половины шестого я договорюсь с Гиббсом о встрече.

— Прекрасно, — одобрил Мейсон и положил трубку.

Сержант Голкомб с подозрением посмотрел на Мейсона, и шериф, будто и не было перерыва в разговоре, продолжал:

— Когда мы приехали сюда, то обнаружили корзину с рыбой. Ее отправили в полицейскую лабораторию, в город. Они сообщили, что рыба была вычищена и обернута листьями, но окончательно не вымыта, нашли и остатки от завтрака: скорлупу от пары яиц и кожуру от бекона. На Сейвине были надеты домашние туфли, спортивные брюки и свитер. Вот эта кожаная куртка висела на спинке стула, резиновые сапоги были измазаны грязью. На столе — рыболовные принадлежности в таком виде, как он их положил, вернувшись в дом… Поэтому, я полагаю, что его убили приблизительно в одиннадцать часов во вторник, шестого числа. Вас интересует, чем я руководствуюсь в расследовании этого дела?

— Даже очень.

Голкомб молча повернулся на каблуках и вышел, показывая всем своим видом глубочайшее недовольство.