Читаем Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Пьесы (1911–1921) полностью

А власть и право на расплату,


Калиф, имеешь ты один.




Сын калифа

Ну, хорошо, я рассердился.


Хотя в Багдаде говорят,


Я гневен, что не возвратился


До этих пор мой друг, Синдбад.


Эй, кто там! Евнухи! Бегите,


Ведите девушку сюда,


Кто с ней, тех на кол, да смотрите


Вы ей не сделайте вреда.



Два евнуха сбегают с террасы.


Пират

Как, стража? Я на днях фелуку


Разбил у этого дворца.


Бежим скорей!




Шейх

Товарищ, руку!


И я вчера убил купца.



Убегают.

Стража уводит пери.


Дервиш

Как я приду к небесной двери


И что скажу Царю Высот,


Когда мне вверенная пери


Позорной смертию умрет?



(К сыну калифа.)

Скажи, что сделаешь ты с нею,


Не слишком будешь ли суров?




Сын калифа

Дам ожерелье ей на шею


Из розоватых жемчугов.


Дам камень, вынесенный грифом


С алмазных россыпей луны.


Из-за нее я стал калифом


И господином всей страны.




Дервиш

Как добр ты!




Сын калифа

Но, в пример народу,


Мой суд и благ и справедлив:


Ее тотчас же бросят в воду,


И будет отомщен калиф.



Скрывается.

Появляется Синдбад.


Синдбад

Уж год, как, родину покинув,


Я с песней обошел моря,


И полон мой корабль рубинов,


Даров цейлонского царя.


Я был вельможею Непала,


Убил морского старика,


И Птицу Рок во тьме поймала


Искусная моя рука.


Я торговал за облаками


И в океанской глубине,


Где люди с рыбьими хвостами,


Как божеству, молились мне.


Далеко за полярным кругом,


В пещере джиннов ледяной


Проклятый Эблис был мне другом,


А джиннша страшная — женой.


О, камни белого Багдада!


О, сладкий запах чеснока!


Смеются губы, сердце радо,


Для всех щедра моя рука.



Евнухи выводят пери; появляется глашатай.


Глашатай

Привет вам, граждане Багдада,


Синдбад вернулся наконец!


Идите все на пир Синдбада


Во вновь отстроенный дворец!



(Уходит.)


1-й евнух

Брось девушку, идем, приятель!




2-й евнух

Боюсь калифа, не пойду!




1-й евнух

А птичьи головы в томате,


А бадиджаны, рис в меду!



(Убегает.)

Пробегают кади и старуха.


Кади

Он мечет пригоршни рубинов


В толпящийся кругом народ.




Старуха

С тобой привез он исполинов,


Один особенно урод.



Пробегают; появляются шейх и пират.


Пират

Идти к Синдбаду! Что он мелет?


А стража, судьи!




Шейх

Всё равно!


Скорей! Там всех рабынь поделят


И выпьют лучшее вино.



Уходят.

Появляются сын калифа и астролог.


Сын калифа

К Синдбаду! Ах, с его рассказом


Сравнится ль болтовня твоя?




Астролог

Я просветлю вином мой разум.



Проходят.


2-й евнух

Пожалуй, побегу и я.



(Убегает.)


Дервиш

Они забыли отомщенье,


Непостоянны и во зле.


Скажи, какое искупленье


Найдешь ты, пери, на земле?




Пери

Печаль земная быстротечна


И улетает, словно дым,


Но мертвецы томятся вечно


Под тяжким сводом гробовым.




Картина третья

Сад Гафиза. Утро. Купы роз и жасминов. Большие птицы.


Гафиз

Великий Хизр, отец садов,


В одеждах, как листва, зеленых,


Хранитель звонких родников,


Цветов и трав на пестрых склонах,


На мутно-белых небесах


Раскинул огненную ризу...


Вот солнце! И судил Аллах


О солнце ликовать Гафизу.


Сюда, Коралловая Сеть,


Цветок Граната, Блеск Зарницы,


Дух Мускуса, я буду петь,


А вы мне отвечайте, птицы.



(Поет.)

Фазанокрылый знойный шар


Зажег пожар в небесных долах.




Птицы

Мудрец живет в тени чинар,


Лаская отроков веселых.




Гафиз

Зажег пожар в небесных долах


Царь пурпурный и золотой.




Птицы

Лаская отроков веселых,


Мудрец подъемлет кубок свой.




Гафиз

Царь пурпурный и золотой


Описан в чашечках тюльпанов.




Птицы

Мудрец подъемлет кубок свой,


Ответный слыша звон стаканов.




Гафиз

Описан в чашечках тюльпанов


Его надир, его зенит.




Птицы

Ответный слыша звон стаканов,


Мудрец поет и говорит.




Гафиз

Его надир, его зенит


Собой граничит воздух тонкий.




Птицы

Мудрец поет и говорит,


Смеется, внемлет лютне звонкой.




Гафиз

Собой граничит воздух тонкий,


Сгорает солнце-серафим.




Птицы

Смеется, внемлет лютне звонкой,


Нагая дева перед ним.




Гафиз

Сгорает солнце-серафим


Для верного, для иноверца.




Птицы

Нагая дева перед ним,


Его обрадовано сердце.




Гафиз

Для верного, для иноверца


Шумит спасительный пожар.




Птицы

Его обрадовано сердце,


Фазанокрылый знойный шар.



Входят пери и дервиш.


Пери

Не это ль рай для чистых душ,


Заветные Господни кущи?


Кто этот величавый муж,


Так изумительно поющий?


Как кудри черные сплелись


С гирляндой роз багрово-красных!




Дервиш

Пчела Шираза, князь Гафиз,


Наставник юных и прекрасных.




Пери

О дервиш, убежим скорей,


К чему мне радость этой встречи,


Когда я бремя трех смертей


На слабые взвалила плечи


И три ужасные лица


Мне усмехаются из гроба?




Дервиш

Аллах — защитник пришлеца.




Гафиз

(оборачивается)

Входите и садитесь оба.


Ты плачешь, девушка? О чем?


В саду Гафиза слез не надо,


И ты озарена лучом,


Как розы и жасмины сада.


Я тоже дервиш, но давно


Я изменил свое служенье:


Мои дары Творцу — вино,


Молитвы — песнь о наслажденье.




Дервиш

О Сердце Веры, князь Гафиз,


Ты видишь пери пред собою


Она сошла из рая вниз,


Стать лучшего из нас женою.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия