Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Вслдствіе такого воззрнія, изъ оживленныхъ памятниковъ нашей древней словесности воскресаетъ вся древняя исторія нашего отечества, — не та исторія, которая заключается въ сцпленіи войнъ и договорахъ, въ случайныхъ событіяхъ и громкихъ личностяхъ, но та внутренняя исторія, изъ которой, какъ изъ невидимаго источника, истекаетъ весь разумъ вншнихъ движеній. Впрочемъ, само собою разумется, что исторія древней образованности Россіи является не на первомъ план его изложенія: она, по его же выраженію, только необходимый грунтъ его картины.

Между тмъ, представляя такимъ образомъ исторію словесности и просвщенія древне-Русскаго, профессоръ, чтобы ясне обозначить ихъ особенность, постоянно сравниваетъ ихъ значеніе съ соотвтствующими имъ явленіями на Запад Европы, — не для того, чтобы выхвалять одно на счетъ другаго; но для того, чтобы, сличая, ясне опредлить ихъ отличія. Въ этой параллельной характеристик особенно ясно выражается тотъ глубоко значительный смыслъ древне-Русскаго просвщенія, который оно приняло отъ свободнаго воздйствія Христіанской вры на нашъ народъ, не закованный въ языческую Греко-Римскую образованность, не завоеванный другимъ племенемъ; но самобытно, мирно, безъ насилія и христіански возраставшій изъ глубины духовныхъ убжденій въ благоустройство вншней жизни, — покуда Провиднію угодно было, нашествіемъ иноплеменныхъ вліяній, остановить это возрастаніе, можетъ быть, преждевременное въ общей экономіи всечеловческаго бытія, — преждевременное для вншне-образованнаго Запада, еще не созрвшаго къ участію въ чисто христіанскомъ развитіи, — можетъ быть, преждевременное и для самой Россіи, еще не принявшей въ себя стихій Западной образованности для подведенія ихъ подъ воздйствіе одного высшаго начала.

Редакція Москвитянина надялась помстить въ 1-мъ № своего журнала первую лекцію Шевырева; но, кажется, по отсутствію у насъ стенографовъ, она не вполн была записана слушателями и потому врядъ ли когда нибудь явится иначе, какъ въ отрывкахъ.

Между тмъ, покуда различныя, уже посл на память изъ нихъ записанныя мста, будутъ сличаться и сводиться вмст, я посылаю вамъ одинъ отрывокъ, изъ котораго вы получите понятіе о двухъ мысляхъ курса: о томъ, какъ разуметъ профессоръ отношеніе народности къ человчеству, и о томъ, какъ онъ смотритъ на словесность вообще.

Дйствіе, которое производятъ лекціи Шевырева, очень сильно и разнообразно: нкоторые восхищаются ими до восторга, другіе судятъ строго, съ противоположнымъ пристрастіемъ; но почти никто не остается равнодушенъ; иные видятъ въ нихъ борьбу Русскаго просвщенія съ Западнымъ, и въ этомъ ошибаются. Цль профессора совсмъ не та, чтобы унизить одну часть человческой образованности передъ другою. Онъ выражаетъ ихъ особенности, сравниваетъ для поясненія, старается опредлить съ безпристрастіемъ и видимо ищетъ избгнуть всякой исключительности. Его любовь къ Россіи — любовь сознательная, а не слпой восторгъ, выражающійся въ безсмысленныхъ восклицаніяхъ. Т, которые хотятъ видть противное, вроятно, боле обращаютъ вниманіе на собственныя свои предубжденія, нежели на изложеніе профессора.

Замтно, что общее участіе къ лекціямъ безпрестанно возрастаетъ, также какъ и число слушателей. Сначала ихъ было около полутораста; теперь ихъ уже боле трехъ сотъ. Послдняя лекція его перерывалась пять разъ рукоплесканіями, которыми его встрчаютъ и провожаютъ почти каждый разъ.

Сельское хозяйство.

(1845).