Полынья

Он подумал о том, что устали русачки от войн, бед, недоеданий, тяжелых навозных вил, плуга, лопат. Неужто усталость передалась нашим поколениям? Если это так, то к Нине это не относится.

— Ты снова в патентную библиотеку?

— Да.

— И как ты там себя чувствуешь? Тебе это близко?

— Близко! Это все мое, мое! Не знаю, что было бы со мной, если бы не ты.

— Ну, уж… При чем тут я?

— Я, узнав о твоей полынье, ясно увидел свою. Я ведь тоже пошел по ее краю, но не видел ее темной воды. Боже мой, как все во мне мельчало. — И он вспомнил Чистопольца, вспомнил, как научился по-толкачески ловчить.

— Ну, ты и сам бы справился, — сказала она, не желая признать за собой какую-то роль в его судьбе. — Да и у тебя есть Иван. А он не дурак, как я поняла по твоему же отношению к нему.

— Это верно.

— Надолго у тебя еще работы в патентной? Мама меня уже торопит с отъездом, а я откладываю.

— Как скажешь… Могу закончить в два дня, но могу и за месяц.

— Я бы хотела за месяц. — Она прикоснулась губами к его щеке. — Но лучше за два дня. Пока ты здесь, я не смогу от тебя уехать. А ведь всегда была такая решительная. Ты на меня странно влияешь. Я скоро сделаюсь сентиментальной.

Он проводил ее до двери и, поцеловав в щеку, как и она его, сказал:

— Будь такой, какой хочешь. И позвони в библиотеку, когда будешь свободна. Мне передадут. Ребята там, что надо. Только вот беда — ленивые. На сундуках с золотом сидят, а думают, что черепки под ними.

44

Вернувшись в Новоград, Егор попросил Сойкина подключить его к подготовке партийного собрания. Пришел платить взносы и прямо заявил об этом.

— Не доверяешь, что ли, нам? — ощетинился вдруг Сойкин, хмуря крутой лоб.

— Ну, что ты, право! Соскучился же!

— Вот это правильно. Ты, Егор, повел себя как настоящий коммунист. И за должностью не погнался — это мне тоже понравилось. Роман сделал явную глупость. Можешь считать, что я тут руку приложил. Не могу терпеть, когда не считаются с направлением всей жизни человека. Ну, на черта тебе снабжение, если ты изобретатель? Верно ведь?

— Верно…

— И зачем министру быть кучером, а кучеру — министром?

— Верно! — Еще раз подтвердил Егор. — А Неустроеву — главным технологом.

Сойкин вдруг насторожился:

— Откуда знаешь?

— Что знаю? Что он главный технолог? Да ты что?!

— А я думал, знаешь. — Сойкин замялся, но, осмелев, заговорил: — Понимаешь, ерунда получилась с Неустроевым. Провалил он твой «алмазный вариант», газета, совнархоз его поддержали, не разобравшись. А тут закрытое письмо недавно получили насчет развития новой техники. Такие письма по всей стране пошли. И там, понимаешь? Примерчик приведен. Наш завод и твой «алмазный вариант». Роман сон потерял, а Неустроев три дня на работу на выходил. Меня, конечно, сразу в обком партии: как, что и почему? Пришлось приложить ушки и признать: на поводу пошел, да и газета, мол, здорово подкузьмила. А мне: «За дурачков нас тут считаешь — газета! У самих-то голова зачем?»

— Так вот почему меня срочно послали в Киев? — Егор едва сдерживал улыбку. Знал, что улыбаться в эту минуту бестактно, но удержать подергивание губ и щек был не в силах.

— Ты что? Твоих рук дело?

— Не рук, а уст. В совнархозе к слову пришлось. Ну, они, должно быть, затребовали документы. Не могли же на слово поверить?

— Да! — Сойкин задумался, краска то ли стыда, то ли злости залила его лицо, но сказал он твердо, без обиды: — Судить тебя не могу и не буду. Я лично. Но Роман тебе крови попортит.

— Что ж, тогда я начну. Выступлю на собрании и расскажу все.

— Стоп! На собрании, на этом, не дам, не путай два вопроса. Понял? Письмо будем обсуждать отдельно. — Он опять задумался. — Только не лучше ли разговор этот оставить между нами? Пусть идет, как указание сверху.

Егор молчал.

— Так ты согласен или нет?

— Мне-то что…

— Договорились!

Егор вышел из партбюро. Конечно, с его настроением можно было бы протанцевать по всему двору на виду у всего завода. Но стоит ли? Вдруг накинут смирительную рубашку или, самое легкое, отправят в вытрезвитель. Егор, конечно, не стал танцевать на виду у всего завода, а пересек двор по диагонали и поднялся в заводоуправление.

Донна Анна встретила его вопросом:

— Опять все привезли?

— Увы, опять! — весело ответил Егор, заметив, как прямо и открыто, без тени смущения смотрит на него донна Анна.

— Уж лучше бы вам раз провалиться…

— Ну, зачем мне желать худа?

— Добра! Ладно, идите к нему. Всю неделю не в себе. Не знаю, какая муха укусила.

— Вам надо бы знать, донна Анна. О письме не слышали?

Разговор с Романом вышел короткий и суховатый. Пожалуй, Роман никогда так сдержанно не встречал его. Не было благодарности, не говоря уж о трех традиционных днях отдыха, хотя на этот раз Егор «привез» и сталь, и алмазы, и получил кое-какой навык работы с ними. Роман спросил, как же так получилось, что вместо предложений на снижение себестоимости изделий, Егор привез технические карты измерительных инструментов, которые ориентируют завод совершенно в другом направлении.