Поместье. Книга II

— Я все решил, — сказал Азриэл, — мы будем вместе.

— Как ты это сделаешь?

— Просто возьму и уйду.

— Легко сказать…

Они разделись, легли в постель, и все повторилось опять: нежность, любовный шепот, клятвы и обещания… Да, они будут вместе, никаких сомнений. Их любовь сильнее морали, сильнее закона, сильнее смерти. Это не любовь, это судьба. За ночь они не раз засыпали и просыпались. К утру началась гроза. Азриэл встал закрыть окно. Лило вовсю. Когда молнии освещали комнату, можно было разглядеть потолочные балки, иконы на стенах, ботинки Азриэла и Ольгины туфли на полу. Раскаты грома становились все ближе. Казалось, ломаются деревья в лесу и скалы крошатся в пыль. «Это что, конец света?» — спросила Ольга. Они сидели на кровати и смеялись. Где-то лаяли собаки, в хлеву мычала корова и билась рогами в дверь. Рассвело. На поляне разлились огромные лужи, они морщились под ветром и отражали бегущие тучи. Ливень не прекращался. Стало холодно и сыро, а Азриэл и Ольга не захватили теплой одежды. Хозяйка принесла парное молоко, горячий цикорий и черный хлеб. Она нашла для Ольги жакет, а для Азриэла куртку. Они завтракали, греясь у печной стенки, которая выходила в их комнату. Стрекотал сверчок. Насекомые пытались найти в хате убежище, медленно ползали по потолку с обреченностью существ, чье время уже сочтено. В курятнике закричал петух. По лицу Ольги бежали тени, а в глазах светились и смех, и радость, и надежда — будь что будет…

5

После полудня запахло настоящим наводнением. Лило как из ведра. Речка Утрата вышла из берегов. Вербы гнулись и окунали в воду ветки, словно девушки, моющие волосы. Мостик снесло потоком. Казалось, постоялый двор вот-вот затопит, вода уже стала затекать в хлев и поднялась до фундамента дома. Кричали петухи, тревожно кудахтали куры, выли собаки. Даже утки испугались непогоды. Обе хозяйки, мать и дочь, зашли к постояльцам поговорить. Рассказали, что эта речка, с виду такая невинная, натворила немало бед. В ней не раз тонули дети и даже взрослые. В речке живет водяник, летними вечерами он пением заманивает девушек и топит. Да и во всей округе полно всякой нечисти. У них в доме за печкой живет домовой. Бывает, ночью схватит полено и давай колотить им о пол. Когда злится, зажигает лучину, бьет яйца, переворачивает опару или опрокидывает ушат с помоями. Но, бывает, раздобрится и подкинет старинную польскую монету. Как-то у них тут девушка ночевала, так он ей волосы в семь косичек заплел и пребольно за руку ущипнул вдобавок. Женщины сказали, что, если ливень не прекратится, придется спасаться вплавь, хоть в корыте. Ольга улыбалась, но Азриэл понимал, что она напугана. Ему и самому было неспокойно. А вдруг это кара Божья?

К вечеру дождь перестал. На прояснившемся небе появилась радуга, как после всемирного потопа. Вода понемногу начала спадать. Хозяйки сварили на ужин кашу со шкварками и напекли пирожков с сыром. Распелись птицы, где-то прятавшиеся во время ненастья. Заквакали лягушки в болоте. Женщины, подобрав подолы, ходили по двору и собирали оставленные под дождем вещи: топор, мотыгу, мешки и тряпки. Ольга разулась и стала им помогать. Золотистое, словно отмытое от летней пыли солнце клонилось к закату. Азриэл остался в комнате. На восточной стене дрожали отблески лучей. Он здесь немногим больше суток, а кажется, прошла не одна неделя, с тех пор как он уехал из дому. Как там Юзек? Как Шайндл? За Мишей-то хоть присматривает? А Зина? Сможет ли он и правда от них уйти? Бросить их и начать жить с Ольгой?

Разум говорил, что да. Почему нет? Все люди — эгоисты. Разве Юзек не готов причинить матери боль из-за своей мальчишеской гордости? Разве Зина рано или поздно не уйдет к какому-нибудь избраннику? А сама Шайндл? Она ведь из него веревки вьет. Совсем не считается с тем, что он работает с утра до ночи. Еще и недовольна, постоянно какие-то претензии. Если все думают лишь о себе, почему он, Азриэл, должен приносить себя в жертву? Семейные отношения — это не что иное, как договор. Что было бы, если бы Шайндл была молода и красива, а он, Азриэл, стал для нее обузой? Он прекрасно знал, как поступают женщины в таких случаях.