ПОНЕДЕЛЬНИК

Женщины с большой буквы. Даже название книги после этого обретает совершенно иное

звучание… Философское! Поздравляю вас, Бажен.

КИСЛО-ПТИЧКИН: Что?

ВЕДЕНЯПИН: Позвольте задать один вопрос?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Я слушаю.

ВЕДЕНЯПИН: Этот оргазм в конце вашей книги, он клиторальный или вагинальный?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Гм, я об этом как-то не думал. Не знаю… Может быть, вербальный?

ВЕДЕНЯПИН: Вербальный оргазм Женщины с большой буквы. По-моему, Бажен, вы

сказали новое слово в русской литературе.

КИСЛО-ПТИЧКИН: Гм, благодарю. Гм…

ВЕДЕНЯПИН: Тем не менее, читая ваши книги, я никак не могу понять одного… зачем их

все-таки читать?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Не понимаю вашего вопроса. Не хотите – не читайте, в чем

проблема?

ВЕДЕНЯПИН: Проблема явно не во мне, но я переформулирую свой вопрос. Ответьте

мне, Бажен, чистосердечно – зачем выдавать ваши книги за массовую литературу? Или вы,

действительно, думаете, что ваши книги – массовая литература?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Этот вопрос опять же не ко мне, а к читателям. Если они покупают

мои книги, значит, те им нужны. Чем больше моих книг купят читатели, тем более

массовыми они станут. Наверное, так.

ВЕДЕНЯПИН: Ладно, мы еще вернемся к этой проблеме. В вашем новом романе

«Сованщина» к традиционным химерам прибавилась еще одна – наркотические ритуалы. Вы

детально описываете, как жители города Спермь употребляют анестезирующие вещества,

например, кетамин. При чем интересуют вас, скорее, сам ритуал, сама техника приема

наркотика, нежели последствия. Зачем все эти внутримышечные, внутривенные инъекции и

эстетика приема кетамина в кристаллах через нос? Вы сами принимаете наркотики?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Принимал в молодости и поэтому считаю себя в праве говорить на

эту тему.

ВЕДЕНЯПИН: Вы не говорите, а описываете, что, на мой взгляд, разные вещи.

КИСЛО-ПТИЧКИН: Правильно. У меня не было задачи высказывать собственную точку

зрения на эту или какую-либо другую проблему. По-моему, все описания в моих романах

говорят сами за себя.

ВЕДЕНЯПИН: То есть авторское «я» в ваших книгах отсутствует? Будем говорить о

«Сованщине».

60

КИСЛО-ПТИЧКИН: Все не так просто. Роман, действительно, натуралистичный, и в нем

начисто отсутствует авторская рефлексия. Но это дало мне возможность описывать

некоторые вещи максимально объективно. Я и хотел показать, как все обстоит на самом

деле. Вся эта социальная реклама, в которой говорится, что наркотики отрицательно влияют

на человеческий организм – а чаще всего это не так – эта пропаганда лишает человека

свободы выбора. А я хочу дать своим читателям выбор.

ВЕДЕНЯПИН: Выбор между чем и чем?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Между тем, чтобы принимать наркотики, и тем, чтобы их не

принимать. Я хотел максимально честно, рассказать о том, что такое наркомания. Грубо

говоря, для этого и писались главы «Сованщины», посвященные наркотикам.

ВЕДЕНЯПИН: Ваш роман антинаркотический?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Все не так просто. Прочитав несколько глав «Сованщины»,

начинающий наркоман или человек, который собирается принимать наркотики, в точности

узнает, что его ждет. Теперь он предупрежден. Если же этот человек продолжит

пользоваться наркотиками – это уже его собственный выбор. С другой стороны, когда

«Сованщина» была опубликована в Интернете, выяснилось, что роман не такой уж

антинаркотический, каким я его изначально задумывал. До меня дошли сведения…

ВЕДЕНЯПИН: Что «Сованщина» служит учебным пособием для начинающих

наркоманов?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Да. И что кетамин теперь пользуется большим спросом. Я не знаю,

хорошо это или плохо. По крайней мере, благодаря «Сованщине» упал спрос на более

тяжелые наркотики. Наверное, это все-таки хорошо.

ВЕДЕНЯПИН: То есть, опиши вы в своем романе технологию приема тяжелого наркотика,

спрос бы вырос именно на него?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Скорее всего.

ВЕДЕНЯПИН: Вы не видите в этом некоторой закономерности?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Какой?

ВЕДЕНЯПИН: Порочной! Позвольте напомнить вам об одной особенности пропаганды,

которая вам так неприятна. Еще Гитлер объяснил, что пропаганда должна быть шокирующей

– это, если я не ошибаюсь шестой основополагающий принцип пропаганды. Не надо

постепенно подводить аудиторию к какой-то мысли, необходимо ее попросту огорошить. В

этом случае вам гарантировано внимание толпы, а это и есть начало пропаганды. Люди

пересказывают друг другу только шокирующие, эффектные, нестандартные, неприятные

вещи, когда как привычной информации, не выходящей за рамки принятого, они не уделяют

особого внимания. Таким образом, ваши произведения можно расценивать как пропаганду.

Что вы на это скажете?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Брух.

ВЕДЕНЯПИН: Простите?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Как я уже сказал, в моих произведениях отсутствует субъективный

план. Я не пишу – «хорошо» или «плохо», я ставлю читателей перед фактом – существуют