Послания

Не кайся, не волнуйся, не завидуй,зла не держи.Пусть представляется ошибкой и обидойта самая, на букву «жи»,та самая, что невосстановима,что – вдребезги, враздрызг,не дым, а тень, бегущая от дыма.Вчинить ей искгражданский, что ли? Сколько нас, овечек,над краем пропасти косит с опаской вниз,где искалеченный валяется ответчикс истцом в обнимку. Слушай, улыбнись,вот каламбур дурной: конец не бесконечен,

а вот другой: век человеческий не вечен.Убого? Ах, печали – tristia, кораблик-ровно-в-шесть,когда рябиновой ещё грамм триста есть…Finita la… играйте, бесы, войте, зубы скальте —без пастыря, от фонаря,как горько звезды городские на асфальтенеслышно светятся, горя.

«Ничего не исправить, висков не сдавить…»

«Ничего не исправить, висков не сдавить,и душой опрокинутой не покривить —затерявшись иглою в стогу,я уже никого не смогу удивить,никого поразить не смогу,я уже не смогу поразить никого,

я несчастное, конченое существо,мне и в пять утра – не до сна.И не спрашивай, что я имею в виду —не огонь, не прогулки по тонкому льду,не любовь (что такое она?)».«Здесь закроем кавычки. Брось душу травить.Наливай-ка по третьей, попробуем вытьпо-другому, иному совсем.Помнишь кассу у Галича? Щёлк да щёлк.То ли серый волк, то ли вороний волк —он обходится без лексем.Он блуждает средь пуль и стальных ежей,без предлогов-склонений, без падежей,

он молчит по дороге в морг.Но при жизни лоснилась жаркая шерсть,и не знал он слова „смерть“ или „персть“,что ему Москва и Нью-Йорк?»«Так нальём по четвёртой, хоть это и однообразный и выработанный ход.Латинянин, начни с яйца,до рассветной зари рассуждай взахлёбо достоинствах (выяснить главное чтоб)малосольного огурца». —«Я хочу в Венецию». – «Ну и что?Я вот с радостью выиграл бы в лототысяч восемь». – «Рублей?» – «А хрен!» —«Ну давай по пятой. Подумай сам —

там вода тоскует по небесам,и пространство, как время, крендаёт в сторону пропасти». – «Не скажи.Сколько время нищее ни кружи,как сизарь над площадью эс-вэ Марка,будет знак ему: „не кормите птиц“.Не переступайте выщербленных границмежду хлябью и твердью». – «Жалко». —«А теперь пора. По шестой?» – «Давай».Каравай пшеничный мой, каравай,выбирай же – лезвие или обух.Как же, горестный Господи, жизнь легка.Словно свет, как перевранная строкабез кавычек и круглых скобок.

«Проскрипев полвека, что сущий олух, в следующей, ей-ей…»