Посланник небес

Он сделал движение, чтобы схватить Мэри за руку, но Гриффитс поднялся и, сверля наглеца взглядом, произнес:

– Вы не очень учтивы, сударь. Вам было ясно сказано – убирайтесь!

– Это почему?!

Незнакомец уперся левой рукой в бочку, а правой достал пистолет и приложил дуло к подбородку Гриффитса.

– Потому что эта дама со мной, – ответил капитан, даже не шелохнувшись.

– Ты что, не знаешь законов береговых братьев? Каждый из нас имеет право на любую женщину, даже на жену губернатора.

Гриффитс сделал молниеносное движение, и пистолет отлетел футов на двадцать в сторону.

– Вот ступайте и забавляйтесь с женой губернатора. Я не береговой брат, и мне плевать на ваши законы. А по нашим законам вы, сударь, – негодяй и мерзавец! Защищайтесь!

Он со звоном выхватил шпагу. В руке противника блеснула короткая абордажная сабля.

– Это Рыжий Лис! – раздались возгласы в таверне. – Он страшен в гневе. Десять против одного, сейчас он уложит этого франта.

– Что ж, до первой крови! – вскричал Рыжий Лис, принимая позу фехтовальщика. – Кто будет ранен, уберется отсюда. А девка достанется победителю.

– До первой крови, говоришь? Получай!

Отразив первую атаку противника, Гриффитс отступил на шаг, сделал ложный выпад, а потом резким неуловимым движением разорвал кончиком клинка рубаху на левом плече Рыжего Лиса. Ткань у прорехи стала потихоньку окрашиваться в коричнево-красный цвет. Рыжий Лис, приложив к ране руку, медленно отвел ее и с удивлением стал разглядывать кровь на ладони.

– Пошли отсюда! – Гриффитс схватил Мэри за руку и потащил свою спутницу к выходу.

– Нет, живым ты отсюда не уйдешь!

Рыжий Лис и еще два флибустьера ринулись в атаку на Гриффитса. Отмахиваться от троих противников даже ему, опытному фехтовальщику, было тяжеловато. Дерущиеся расшвыривали во все стороны бочки и лавки, освобождая пространство для битвы, гремела, разбиваясь, посуда, на пол летели бутылки.

– Господа! А кто за все это заплатит!? – вопил трактирщик, но чисто риторически, поскольку подобного рода убытки терпел не впервые. Все это впоследствии накладывалось на прибыль как издержки производства и покрывалось в итоге махинациями, обсчетом клиентов и недоливом. Редко удавалось призвать к ответу зачинщиков драки и получить с них компенсацию.

Мэри достала пистолет и стала целиться в одного из нападавших. Грянул выстрел, но никто не упал, лишь струйка рома полилась из продырявленной бочки. К ней сразу потянулись кружки – не пропадать же добру! Гриффитсу приходилось туго, противники прижали его к стене. В этот момент поднялся один из моряков, сидевших в дальнем углу.

– Эй, братва! Вы что, не узнали?! Это же капитан «Кассиопеи», фрегата, что подобрал нас! Надо помочь ему!

Это был матрос с затонувшей «Магдалины». Несколько посетителей таверны повскакивали со своих мест, чтобы принять участие в потасовке. Теперь людям Рыжего Лиса приходилось отчаянно обороняться, но и к ним на подмогу тоже присоединились несколько человек. Пользуясь общей неразберихой, Мэри и Гриффитс покинули таверну. В дверях они столкнулись с Холлисом.

– Это из-за вас там столько шуму? – спросил тот. – Вот так, нельзя вас на минуту оставить одних, обязательно влипните в какую-нибудь передрягу! Что ж, я так понял, что обедать нам придется, все-таки, на корабле.

Поздним вечером в просторной каюте Холлиса на «Кассиопее» горел свет. Хоть это и являлось грубым нарушением местных законов – после девяти часов вечера огонь полагалось гасить везде, – но нашим компаньонам необходимо было произвести дележ добычи, а чтобы свет не приникал наружу, окна наглухо занавесили плотной тканью. Гриффитс уже обсудил все вопросы с Холлисом заранее, поэтому на собрании не присутствовал, его интересы представляла Эмили. Капитан же самолично дежурил на палубе перед входом в каюту, чтобы ни одна собака не подслушала, что там происходит. Поскольку корабль стоял на якоре, капитан даже освободил на это время матросов от вахты – все они спали в кубрике крепким сном.