После бури

– Что хедские хулиганы вандализировали вашу машину.

Отец улыбнулся наводящему вопросу. Главный редактор включила громкую связь, и он услышал ответ Фрака – бесконечно смиренный и великодушный.

– Кто-то… кто-то кинул в стекло камень. Но я считаю, что было бы безответственно рассуждать, кто это может быть.

– Но у вас на стекле наклейка «Бьорнстад-Хоккея», и вы как раз подвозили одного из бьорнстадских игроков? – не отступалась она.

Фрак сделал вид, что надолго задумался, прежде чем ответить:

– Да, вы правы, я боялся, что на нашего юного вратаря нападут в автобусе по дороге домой.

– Почему вы этого боялись?

– К сожалению, наш ледовый дворец был вандализирован, когда там тренировалась детская команда «Хеда», и, между прочим, двух наших юниоров избили!

Главный редактор все записала. Искоса взглянула на отца.

– То есть вы хотите сказать, что бьорнстадским родителям следует опасаться за безопасность своих детей? – спросила она.

Фрак театрально понизил голос:

– Я бы не хотел, чтобы родители опасались за своих детей, где бы они ни жили. И я не хотел бы, чтобы людям разбивали машины из-за какой-то наклейки. Мы в Бьорнстаде не верим в угрозы и насилие, мы верим в сотрудничество и сплоченность, как в экономической жизни, так и в спорте. Надеюсь, что жители Хеда тоже. Так и запишите!

Главный редактор задала вопрос, которого, как она знала, он ждал:

– Ходят слухи, что муниципальные политики хотят закрыть оба клуба и вместо этого открыть новый. Как вы думаете, случившееся имеет к этому какое-то отношение?

Фрак снова притворился, что надолго задумался.

– Коммуна не может закрыть спортивное объединение. Оно принадлежит членам клуба.

Она сделала вид, что пытается критически осмыслить сказанное, хотя на самом деле лишь дала ему возможность ощутить себя значимым.

– То есть вы хотите сказать, что «Бьорнстад-Хоккею», который играет в ледовом дворце, принадлежащем коммуне, больше не нужны муниципальные деньги? Думаю, многие налогоплательщики будут рады об этом узнать!

Голос Фрака изменился, в нем зазвучали нотки наигранной грусти.

– Вам известно не хуже меня, что хоккей дает этой коммуне куда больше того, во что он ей обходится. Посмотрите, сколько мы делаем для молодежи! А наш вклад в развитие хоккея для девочек? Неужели от этого должны страдать дети? Нет, я в самом деле надеюсь, что муниципальные чиновники, облеченные властью, не дадут нарушителям порядка повлиять на наш спорт, это все, что я могу сказать. Наказать «Бьорнстад», когда на самом деле это мы жертва вандализма и угроз, – чистой воды мафиозные методы со стороны наших избранных политиков. Не думаю, что людям такое понравится.

Фрак был уверен, что на этом можно поставить точку, он полагал, что добился чего хотел, но главный редактор лишь все записала и снова посмотрела на отца. Тот кивнул: пора.

– Фрак! Раз уж вы на проводе… мы тут как раз просматриваем годовые отчеты «Бьорнстад-Хоккея» за последние несколько лет…

Фрак так надолго замолчал, что она переспросила: «Алло?» – чтобы убедиться, что он не упал со стула.

– Ага… вот оно что… А зачем… зачем, позвольте спросить, вы это делаете?

– Мы – пресса. Мы занимаемся новостями.

– Понятно… понятно… но что вы рассчитываете там найти? Ведь у нас все в порядке, уверяю вас!

И тут она начала плести ему ловушку из его собственных слов.

– Да что вы говорите? И откуда вам это известно? Вы же не член правления? Разве спонсоры имеют доступ к финансовой отчетности клуба? И уж тем более вы, недавно прошедший налоговую проверку?

На миг Фрак даже потерял самообладание, что вообще-то не было ему свойственно.

– Слушайте, вы! Во-первых, я не был замечен ни в одном налоговом преступлении, а во-вторых, я не имею НИКАКОГО отношения к бухгалтерской отчетности клуба!

– А чего вы так кипятитесь?

– Я не КИ… Но я… я же, черт возьми, слышу, что вы ищете, к чему бы придраться! Почему бы вам хоть раз не написать о нас что-то позитивное? А? О нашей девчачьей команде? Об инклюзии? О нашем новом законе об этике!

– Мы уже обо всем этом писали. Последние несколько месяцев мы писали о вас только позитивные вещи. А теперь я просто хочу немного расспросить вас об отчетности.

Она еще никогда не слышала, чтобы Фрак молчал так долго.

– Мне об этом ничего не известно, – фыркнул он. – Я просто спонсор, как вы сами сказали!

Ее голос прозвучал мягко, но бескомпромиссно.

– А вы не могли бы узнать в правлении, с кем мне лучше поговорить? Если коммуна действительно хочет открыть новый клуб, который будет выступать на том же уровне, что и «Бьорнстад», то я почти уверена, что внешним аудиторам придется провести основательную проверку всех финансовых…

– Да! Да! Я узна́ю! – закричал Фрак и тут же пожалел об этом – всплеском эмоций он выдал главному редактору все свои болевые точки.

Она улыбнулась.

– Это хорошо, спасибо. Жаль, что вам испортили машину. Статью я буду писать сама, она появится в Сети завтра утром, так что, если захотите что-то добавить, звоните.

Бросив короткое «Конечно!», Фрак прервал разговор. Главный редактор повесила трубку.

– Какой мерзавец! – проворчал отец.