Последняя афера

Утром следующего дня, сразу после завтрака, в палату к Анвару пришёл Эдуард Янович. Когда доктор размотал бинты на его голове, Анвар не поверил своим глазам. Он видел свет. Буря эмоций подхватила его сознание и унесла куда-то ввысь, прочь от собственного тела. Чувства, которые он испытывал, не имели ничего общего с счастьем, это было что-то совершенно новое, что-то неизвестное ему, это был полет. Он словно перенесся в иной мир, в параллельную вселенную, где не существовало ни времени, ни пространства, где законы физики не имели никакой силы и были лишь чей-то глупой выдумкой. Он плакал и смеялся, разглядывая этот фантастический мир – вот овальная голова, что-то говорящего ему доктора, с круглыми глазами и треугольным ртом, а за ней прямоугольная дверь, возле которой на четырёх тонких длинных ножках стояло что-то большое; на поверхности этого громоздкого предмета было ещё что-то формы усеченного конуса, похожее на вазу, кружку или мусорное ведро; над головой, небольшими квадратами вряд висело множество длинных цилиндрических штук, по форме напоминавших шариковые ручки, они излучали свет и иногда исчезали на долю секунды, а затем тут же появлялись. Чем дольше Анвар прибывал в этом мире, тем больше деталей он замечал.

– Анвар Олегович! – вдруг разбудил его голос доктора.

– Я вижу, – не снимая улыбку с лица, констатировал Анвар.

Рот доктора принял дугообразную форму. Его круглые глаза сплюснулись в продолговатые овалы.

– Скажите, что вы видите? – спросил Эдуард Янович.

– Вижу ваше лицо, вижу дверь, там, рядом с ней, то ли стол, то ли тумба. Аппарат вот вижу. Вон, сзади окно. Вижу, как из него сочится свет.

– Это лучше, чем мы могли ожидать, – возбужденно промолвил доктор, конспектируя что-то в своей тетради, – прекрасно, Анвар, прекрасно!

– Боже, я вижу! – продолжал восхищаться Анвар, разглядывая все вокруг.

Эдуард Янович дождался, возвращения в чувства своего восторженного пациента, а затем медленно перешёл к тестам. В первом из них Анвару нужно было описывать увиденное на картинках и фотографиях. Поначалу Анвар никак не справлялся с заданием. Как оказалось, сложность заключалась в том, что далеко не все предметы он мог назвать своими именами, так как не знал, каковы они наощупь. Он с легкостью мог охарактеризовать предметы по форме или размеру, но что именно он видит, мог только угадать. Однако, со временем, правильных описаний становилось все больше, что весьма приятно удивляло доктора. Второй тест требовал от Анвара определения движения объектов в пространстве – какие из часов стоят, а какие идут, какой из двух шаров катится быстрее, какой из мячей скачет на месте, а какой уходит вбок. С этим Анвар справлялся без труда, тогда как последний тест, ориентированный на распознание цветов, он полностью провалил – изображение, которое Анвар получал, было полностью в черно-белых тонах.

В самом конце Анвару была продемонстрирована фотография, показавшаяся ему знакомой. Только когда врач начал задавать наводящие вопросы, Анвар узнал её. Это было фото той самой картины с березами. Перед операцией Эдуард Янович специально попросил Викторию подготовить что-нибудь, что Анвар мог бы вспомнить, но, как он сказал, не мог даже надеяться на такой результат. Со слов Эдуарда, это было ошеломительным успехом.

Когда с тестами было покончено, Анвар в приподнятых чувствах отправился на обед в столовую. Он полностью ориентировался в пространстве самостоятельно, Инна же только сопровождала его, катя рядом с ним аппарат, к которому были подключены очки Анвара. Новые, неизвестные ему ощущения не переставали щекотать его взбудораженный ум. То, что раньше было спрятано от него, теперь он мог наблюдать собственными глазами. Он как ребёнок радовался, когда его взор падал на что-то новое, ещё невиданное им. По пути в столовую он останавливался каждый метр, чтобы разглядеть какую-нибудь мелочь, мимо которой обычный человек прошёл бы, не заметив. Вот он любуется бутонами бальзамина, вот он рассматривает капельницу, затем каталку, узоры на кафельной плитке. Но больше всего ему нравилось смотреть на людей. Инна, была низкорослой, пышной девушкой, с длинными волосами. Губы её были маленькие и пухлые, и когда находились в покое, были похожи на сердечко. Шея у неё была короткая, почти невидимая, и когда она резко поворачивала голову в сторону, то напоминала курочку.

После обеда, на обратном пути до палаты, Анвар уговорил свою сиделку позволить ему катить аппарат самостоятельно. Как оказалось, это было совсем не сложно и чем-то даже напоминало обычную прогулку с Майей. Теперь он и вовсе не нуждался в чьей-либо помощи во время передвижения.