Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон

– Я привезла хлебá и лепешки из пекарни Зонтага. Жду, когда Мари освободится и составит новый заказ.

Робо кивнул и продолжил трапезу.

– Это сколько же человек нужно для обслуживания такого большого праздника? – Элейн сочувственно поджала губы.

– Двадцать семь лакеев, – устало вздохнул Робо. – У нас своих только трое, остальных пришлось искать. Обученных лакеев с хорошей рекомендацией днем с огнем…

Она понимающе покачала головой.

– А во что же они будут одеты? Я хочу сказать, надо же, чтобы у всех был одинаковый наряд. Так ведь?

– Все уже пошито и лежит в кладовой, – отмахнулся Робо.

Элейн неспроста задавала эти вопросы. Явиться на бал она могла лишь двумя способами: как гостья или как прислуга. И представив себя в облике лакея, она посчитала такое решение вполне сносным.

Цель авантюры казалась неясной, но возможность оказаться рядом с королем Болтайном и его племянницей, на которую нацелился Ковин, нельзя упускать! Раз он готов был на убийство ради этого брака, видимо, считал союз очень важным для себя.

Попрощавшись с Мари и Робо, Элейн вышла в коридор, но вместо того чтобы направиться к выходу, пошла в другую сторону. Если господские дома в Мидленде хотя бы немного напоминали дома в Кападонии, кладовка должна была быть недалеко от кухни.

Она осторожно открывала все двери, что попадались на пути. За одной обнаружилось хранилище солений, за другой – комната с полками, заставленными посудой. Третья вела в чью-то жилую комнату – видимо, кухарки Мари или ее помощниц. Открыв четвертую, Элейн готовилась увидеть еще одну спальню и совершенно не ожидала столкнуться с хозяином дома.

Ее сердце подпрыгнуло, рука так и застыла на ручке. Она выдохнула:

– Демонское отродье!

На самом деле не в попытке оскорбить – это было простое восклицание, допустимое для девицы, хотя и не слишком изящное. Однако Ковин, то ли в шутку, то ли всерьез, воспринял его буквально.

– Ошибаешься, мои родители не имели никакого отношения к нечисти, – произнес он спокойно, делая шаг Элейн навстречу. – Хотя насчет моей человечности у некоторых действительно есть сомнения.

Она мельком заметила, что за его спиной была не комната, а лестница вниз, вероятно – в подвал.

– Я не имела в виду… – залепетала она, отступая.

Элейн опустила голову, надеясь, что Ковин не узнает ее лица, а поведение примет за испуг и смущение. Он сделал еще пару шагов, вынуждая ее прижаться к стене коридора.

– Не Бенни ли прачка снова пожаловала в мой дом? – поинтересовался он, брезгливо скривив губы.

Поскольку она продолжала рассматривать носки его сапог, он подцепил пальцем ее подбородок и заставил взглянуть в глаза. Элейн ощутила страх другого толка. Если неожиданное появление Ковина на лестнице вызвало моментальный испуг, то холодный, безжалостный взгляд поднял в душе все самое запрятанное, подавленное, полузабытое. Этот необъятный ужас, охватывающий в детстве перед сном, когда в голову лезли мысли о вероятностях и потерях, о непостижимых опасностях, таящихся под кроватью, и о собственной беззащитности перед пугающим многообразием человеческого зла.

– Что ты тут делаешь? – процедил он, с издевкой оглядывая ее темные волосы.

– Я прачка, – выдохнула Элейн, ощущая нехватку воздуха.

Светлые глаза пытались проделать дыру в ее голове.

– Это мне известно, – кивнул Ковин.

– В пекарне Зонтага.

– Прачка в пекарне? – уточнил он почти без тени любопытства.

– Им нужно стирать мешки от муки.

Ковин сложил руки на груди и встал, широко расставив ноги. Вся его поза показывала, что он чувствовал себя хозяином положения. Раздражение, которое это вызвало, придало Элейн смелости.

– Но из-за бала, который вы устраиваете, им понадобилась моя помощь. Я привезла пироги и лепешки для праздника.

Ковин вздохнул.

– Предположим. Это объясняет, что ты делаешь в моем доме, но не объясняет, что делаешь здесь.

– Я была на кухне у Мари, передала ей все и получила новый заказ. И шла к своей телеге.

Он чуть склонил голову:

– Ты оставила ее в подвале? – Голос его был ровным, но Элейн нутром чувствовала, что сдержанность была напускной.

Мысленно он наверняка размышлял о том, чтобы свернуть ей шею.

– Нет, я не знала, что здесь подвал. Я немного заблудилась. Не помню, чтобы проходила мимо такого количества дверей…

Ковин какое-то время разглядывал Элейн холодным взглядом.

– Что насчет Оддина? – поинтересовался он.

– Он, думаю, ориентируется здесь лучше, но его не было рядом, чтобы помочь.

Взгляд Ковина стал еще пронзительнее, и Элейн решила за лучшее пояснить:

– Мы повздорили. Он сказал, что любит меня, но ему не нужны проблемы, поэтому предложил немного повременить! – Она подняла подбородок. – Я гордая девушка! Если он даже не попытался воспротивиться вашим словам, значит, не очень-то я ему и нужна.

Медленно, очень медленно Ковин склонился к ней, разглядывая лицо.