Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон

Донун не спешил выходить. Тогда Полин бросила на балкон ветку – та угодила ровно в дверь, ведущую в кабинет наместника. Все это время девушка продолжала петь. Элейн восхитилась тем, с каким рвением Полин взялась за их общую задачу. Кажется, она была по-настоящему предана Виттории Торэм.

– Поглоти его бездна, он совсем глухой? – вопросила Полин, сердито глядя наверх.

В этот момент дверь открылась. Полин юркнула в кусты, а Элейн погрузила рубаху в воду.

– Кто там? – раздался голос Донуна.

Полин продолжала тихонько петь, у нее был красивый голос, но ночью, при холодном свете, под журчание реки, он звучал мистически и пугающе.

– Кто здесь? Проклятье!

Судя по всему, он отшатнулся от края, заметив внизу Элейн. Она продолжала невозмутимо полоскать белье, время от времени поднимая рубашку повыше, чтобы были видны кровавые пятна.

– Убирайся! – прокаркал Донун.

Элейн медленно, очень медленно подняла на него взгляд. Мужчина схватился за сердце, одной рукой держась за перила.

– Убирайся, – прохрипел он, оседая на пол.

Она не думала, что это будет так легко.

Но тут Донун поднялся, опираясь о трость, и скрылся в комнате.

– Уходим, – шепнула Полин, но Элейн и сама догадалась, что стоило бежать куда подальше.

Прячась за кустами, вместе они пробрались к углу соседнего здания и притаились за крыльцом с навесом. Элейн переоделась, натянула чепец и стерла, как сумела, белила с лица.

Из своего укрытия они увидели, как Донун вышел из дома к реке. Его сопровождали двое молодых людей. Элейн не знала, кем они были – слугами, а может – сыновьями. Мужчины обследовали место, где недавно стояла Элейн, но вряд ли нашли там хоть что-то интересное: каменистый берег обрамлял газон с короткой травой. Следов было не видно.

Донун прошелся по улице: сначала в одну сторону, потом – в другую. До Элейн и Полин, к счастью, не добрался, но если бы это случилось, они намеревались изобразить обычных горожанок, непозволительно долго засидевшихся в гостях.

Наконец Донун и сопровождающие вернулись в дом. Элейн и Полин тоже отправились в поместье Торэмов.

– Что теперь? – спросила Полин, пока они шли. – Как ты собираешься избавиться от Донуна? Пугать детскими страшилками, пока не окочурится?

Элейн хмыкнула:

– Нет. Сейчас я просто готовлю его, чтобы он во всем сознался королю, когда тот спросит. А король обязательно спросит, потому что я ему обо всем расскажу.

– Какая ж ты смекалистая! – весело отозвалась Полин. – Не зря ты госпоже Торэм сразу приглянулась.

Элейн удивленно подняла бровь.

– Правда?

– Конечно, правда! По ней сразу видно, когда ей кто-то нравится. И она с тобой всегда общается как с ровней. Не то чтобы она с прислугой как-то груба, но… вот так словами и не объяснишь.

Отчего-то Элейн было очень приятно это услышать. Она никогда никому не пыталась понравиться, но мнение госпожи Торэм оказалось важным.

Когда девушки вернулись в поместье, дом уже спал. С Торэмами Элейн встретилась лишь за завтраком. Когда она спустилась утром в столовую, там был только Оддин. Выглядел он в целом как обычно, может быть, только чуть менее жизнерадостным.

– Мне нужно будет уехать в столицу, – сообщила Элейн. – Встретиться с королем Болтайном. Как это сделать?

Оддин поперхнулся, откашлялся, а затем ответил, что имел об этом слабое представление.

– Я младший сын и непрямой наследник, работающий полицейским в заштатном городишке. Что я знаю о встречах с Его Величеством?

– Теперь ты наследник всего состояния Торэмов и самый завидный жених в округе, – отозвалась Элейн с легкой улыбкой.

Оддин улыбнулся в ответ:

– Это правда. Наверное, локти теперь кусаешь, что отказала?

– Я не отказывала! – шутливо воскликнула Элейн. – Я обещала подумать.

Он чуть нахмурился:

– Не помню такого.

– Ты, как стал самым завидным женихом, сразу потерял память…

Элейн укоризненно покачала головой.

Они рассмеялись. В этот момент вошла госпожа Торэм. Оба резко замолчали, будто устыдившись собственного веселья, но она произнесла:

– Отрадно в такие времена видеть ваши счастливые лица.

Это прозвучало так искренне, что Элейн почувствовала приятное тепло в груди. Затем она сообщила, что уезжает в Колдуэн встретиться с королем, и госпожа Торэм заметно погрустнела.

– Обещай, что перед возвращением в Кападонию заедешь к нам.

Элейн кивнула, неожиданно для себя почувствовав грусть из-за предстоящего расставания. И когда она успела так привязаться к этим людям?

– Я надеюсь увидеть тебя очень скоро, – сказал Оддин, когда они с госпожой Торэм вышли на крыльцо дома проводить Элейн.

Ей выделили повозку, собрали сундук вещей и вручили мешочек с монетами. Элейн не понимала, чем заслужила такую доброту, но все же приняла дары после пары незначительных «Да что вы» и «Это слишком щедро».