Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон

Судя по тому, как сжал губы Ковин, – скорее, нет.

– В Хапо-Ое переизбыток прачек?

Она не выдержала и закатила глаза.

– Господин Торэм, к чему все эти вопросы? Я вам объяснила, откуда знаю вашего брата и почему подошла к вам, приняв за него. Вы понимаете, насколько незначительна наша связь, если я спутала его с вами? Может быть, вы уже остановите экипаж и позволите мне уйти?

– Уйдешь, когда я решу, – процедил Ковин.

Сердце Элейн забилось быстрее от охватившего неприятного волнения. Все внутри кричало: «Беги!»

– Теперь отвечай: почему покинула Хапо-Ое?

– Надоело там. – Ей пришлось прочистить горло, потому что голос не слушался. – Все одно и то же. У меня нет ни семьи, ни родни, ничего там не держит. Захотелось посмотреть свет.

Он глядел недоверчиво, поэтому Элейн добавила то, что любой ожидал бы услышать:

– Может, смогу в Альбе найти себе достойного мужа. В Хапо-Ое не свезло.

Несколько мгновений Ковин продолжал испепелять ее взглядом. Затем сказал:

– В Альбу ты не поедешь. Будешь работать прачкой у меня.

Элейн недоверчиво выдохнула. От возмущения ее щеки запылали.

– Во-первых, я хотела в Альбу…

Он расселся на своей скамье, чуть скучающе глядя на Элейн, будто ни секунды не сомневался, что она выполнит его указания.

– Я собиралась…

Он резко подался вперед, склонившись едва ли не к самому ее лицу. Это было неприятно, но она и так сидела, упершись в спинку, отодвигаться было некуда.

– В этом городе от предложений мормэра не отказываются, прачка. Если только не желают проститься с жизнью или свободой.

Сглотнув, она кивнула. Она хотела быть поближе к человеку, убившему ее семью, чтобы осуществить месть. Ее желание исполнилось, пусть и таким образом.

Повозка остановилась. Ковин вышел первым. Она неуверенно пошла следом, предположив, что этого он ожидал.

Оба прошли через кованую калитку и оказались в садике, затем по дорожке прошли к дому. Все это время Элейн пыталась понять, зачем Ковину нужно было ее присутствие. Неужели что-то заподозрил? Но что он мог понять из нескольких совершенно обычных ответов?

В доме их встретила прислуга. Кто-то забрал у Ковина перчатки, кто-то подхватил небрежно сдернутый хозяином плащ, третий человек, чуть склонившись, протянул курительную трубку, от которой Ковин отказался резким движением двух пальцев. Элейн заметила, что указательный и средний пальцы на обеих руках у него почти всегда были прямыми, тогда как остальные наоборот, всегда оставались скрюченными, будто не разгибались. Из-за этого его движения выглядели по-особенному жутко.

– Робо, это новая прачка, – сообщил Ковин своему мажордому.

Тот почтительно кивнул, не выказывая и капли удивления.

– Что прикажете делать с Каталиной, мой господин?

– С кем?

– С одной из ваших нынешних прачек, мой господин. Полагаю, мы не станем расставаться с Мартой, так как она более опытная, поэтому Каталина…

– Ничего с ней не надо делать, – раздраженно рявкнул Ковин. – Им что, нечем будет заняться?

Робо поклонился:

– Разумеется, вы правы, мы найдем работу и для трех прачек, мой господин.

Ковину доложили, что в саду его ожидал Бойл. Элейн же отправили на кухню, узнать о новых обязанностях.

Познакомившись с Каталиной, второй прачкой Мартой, кухаркой Мари и еще парой слуг, она условилась, что придет на работу следующим утром, а затем покинула поместье Ковина, чтобы все обдумать.

Она вышла на дорогу и запустила руку в повязанный на талии мешочек. Там лежала колода карт.

Элейн прикрыла глаза. Ее желание сбылось, она оказалась рядом с врагом. Но близость эта казалась опасной. Как ей стоило поступить? Она мысленно попросила карты дать ей ответ.

Замок или богатый особняк из красного кирпича был изображен на фоне мрачного, темного неба. Можно было бы предположить, что шел дождь, начиналась буря. Два всадника подъезжали к открытым воротам. Судя по тому, как были изображены лошади, всадники спешили.

Глава четвертая,

в которой Элейн снова стала прачкой

Замок или богатый особняк из красного кирпича был изображен на фоне мрачного, темного неба. Можно было бы предположить, что шел дождь, начиналась буря. Два всадника подъезжали к открытым воротам. Судя по тому, как были изображены лошади, всадники спешили.

Элейн не сомневалась: особняк на карте символизировал дом Ковина Торэма. Совпадало даже то, что оба здания были из красного кирпича. Ее страх, что авантюра была слишком уж опасной, отошел на второй план. Она твердо решила искать справедливости и видела в том, что Ковин дал ей работу в собственном доме, большую удачу.

Но откуда же эта нерешительность?