Последняя капля сталактита (Триптих "Время драконов" часть 3)

— 62/67 годы,— заканчивал Штерн свою лекцию,— были Годы Творчества: выход в космос, магнитофоны, телевиденье, НТР, Битлз... Да вы и так знаете, как знают все более-менее образованные люди. Пик, естественно — “на хвосте”, в 1967 год. Как квинтэссенция всего периода. Затем, как и полагается по графику — три года относительной “непрухи”: 68/70 годы. Джоплин, Хендрикс, джаз-рок... На всём, сделанном в то время, лежит или печать облегчённой попсы — попсы в канонах того времени,— пусть и во внешне блестящей, технически-виртуозной форме, как, скажем, “Эби Роуд” Битлз или их же “Хэй, Джуд”, “Белый”,— но ведь по сравнению с “Сержантом” это не только не шаг вперёд — интеллектуально это “два шага на зад”... Раздельно, да. Или же — печаль ненужности, надлома, тоски, обречённости, боли — непризнанной гениальности, отрыва — не подъёма, не прорыва — именно отрыва: назло, вопреки, поперёк,— через утяжеление, усложнение... Из этих лет родились “Цепелины” и “Таллы”, “Сабаты”, “Пёрплы” — и прочие, что истинный взлёт свой обрели позже — в следующую “эпоху творческого подъёма”: 71/76 годы. На смену биту — расцвет рока во всех его воплощениях, от тяжелейших хардовых — но до сих пор остающихся классикой музыкальной прозрачности и гармонии — экспериментов — до виртуозных красивостей арта и психодела... Новый виток в освоении космоса; в массовом пользовании кассетники; “второй скачок НТР”, “информационный взрыв”,— так ведь эти термины и звучат официально-признанно,— в быту появляются компьютеры и видеомагнитофоны... Всё это, конечно, было наработано и подготовлено за предидущие творческие годы, а за трёхлетний “как бы застой” — но на самом деле очень грамотно использованную паузу

— создана материально-технологическая база... А ещё в те годы — информатика, теории управления, средства связи... Уж ты знаешь,— он поворачивается к Коту, и Кот согласно кивает:

— Да... Пожалуй, прорыв “таки поимел место”. И в быту — это же сравнение есть где-то у Кинга: столько всего изменилось — я имею в виду, конечно, на Западе...

— “Мёртвая зона”,— говорит Ольга,— фломастеры, разные сорта коки...

— Электрические зубные щётки,— вспоминаю я. — И машинки: печатающие. Электрические. По крайней мере, у нас.

— Дошли-таки,— подытоживает Штерн,— несмотря на развитой до охренелости социализм... Как и кассетники. И пик, как в прошлое шестилетие, был в конце: все группы тогда записали свои лучшие альбомы.

— Флойд... Квин... Слэйд... Назарет... Хипы... — вспоминают ребята.

— Даже Фрипп “Рэдом” отметился...

: Перечень выглядит несколько нудновато, и я слегка оживляю его:

— ‘J-М-J’ в мировой эфир вышел... Дал психоделистам подышать свежим воздухом.

— А эстрада-то какая в те годы была! ‘Не то, что нынешнее бремя’...

— Хватит,— командует Штерн,— хорошего понемножку.

— Это не тебе решать,— протестует Кот.

— Судьбе. Точнее — циклам её,— парирует Штерн,— интеллектуальному и социальному. Что, складываясь своими “плюсами” и “минусами”, дают нам 36-летний период: “— 6 лет”, “+3 года”, снова “— 6 лет” и “+ 3 года”, “— 3 года”, “+ 6 лет”, “— 3 года” и завершающие “+ 6 лет”. В соответствии с чем за взлётом первой половины семидесятых последовали шесть лет расслабухи: время диско, сворачивания арт-роковых экспериментов и — как антитеза — рождение музыкально-хулиганского панка, упёртого в бездумную тяжесть металла... Но потом — в точности с графиком — небольшой взлёт: всего три года, но какие!.. Вы вспомните: наш рок именно в эти годы состоялся-пробился,— и роком стал, и поэзию обрёл, и музыку. Металл, слава Богу, как творческое музыкальное направление, реализовался — перестал быть безысходным противовесом дискотечной попсе, а по сути — той же ‘жопсой’, лишь вывернутой наизнанку. КСП, точнее, АП — Авторская Песня наша... зазвучала, наконец. Какие слёты шли — один за другим, и концерты домашние — каждую неделю,— и имена: Мирзаян, Лорес, Бережков, Устинов, Певзнер... И как у нас в Ильях в те годы было здорово: 83, 84, 85... И вдруг — жуткий ступор во всём: “время ламбады”. Нуда, безвкусица, балдёж... Не юмор — похабень. Не приколы — подколы. Жуткое сползание в яму, в тупик, в пропасть. Не только в музыке — если бы!!! — ВО ВСЁМ. И провал так называемой “перестройки” — “КАТАСТРОЙКИ”, точнее

— был предрешён: такие вещи пред шестилетним взлётом начинать надо, да ещё чтоб в запасе второй шестилетний “плюс” был — а не тогда, когда...

— Штерн махнул рукой.

— Когда не до жиру,— сказал Кот.

— Да,— согласился Штерн,— но в этом году “бремя ламбады” кончилось. И дальше — хоть 92-й год в социальном отношении скверный, очень скверный год; если б те мудаки додумались в нём путч устроить... У них бы точно выгорело. Но что взять — с...

... Так вот: дальше в принципе будет лучше — три года развития, роста. В творческом отношении. А на Западе — и в социальном.

— А почему у нас... — начала Татьяна,—