Последние дни Помпеи

Сцена вдруг изменилась. Арбак очутился среди человеческих костей, и вот среди них оказался череп, который, сохраняя свои впадины, мало-помалу принял в тумане сновидения очертания лица Апекидеса. Из обнаженных, оскаленных челюстей выполз маленький червячок и направился к ногам Арбака. Он пробовал раздавить его подошвой, но с каждой попыткой червяк становился все больше и длиннее. Он раздувался и вырастал, пока не превратился в громадную змею, которая обвилась вокруг стана Арбака, стискивая его кости. Она подымала свои сверкающие глаза и ядовитое жало к его лицу. Тщетно старался он высвободиться, он изнемогал, задыхался под действием отвратительного дыхания, он чувствовал, что умирает… И вдруг из зева пресмыкающегося, имевшего черты Апекидеса, раздались слова, прозвучавшие в его помутившемся мозгу:

– Твоя жертва сделалась твоим судьей: червь, которого ты хотел бы раздавить, превращается в змею, пожирающую тебя!

С воплем гнева, боли и отчаянного сопротивления Арбак проснулся. Волосы его стояли дыбом, лоб был в поту, глаза помутились, все мощное тело трепетало, как у ребенка, под влиянием страшного сна. Он очнулся, пришел в себя, поблагодарил богов, в которых не верил, за то, что это был только сон. Оглядевшись вокруг, он увидел, что лучи утренней зари проникают в небольшое, высокое окно, – то были предвестники наступающего дня. Он обрадовался и улыбнулся, и вдруг перед ним явилось страшное видение: мертвенное лицо, безжизненные глаза и бледные губы колдуньи Везувия!

– Ах! – воскликнул он, закрывая глаза руками, словно желая отогнать от себя мрачное видение. – Что это, все еще сон? Я с мертвецами…

– Нет, могущественный Гермес! Перед тобой существо, действительно подобное смерти, но не мертвец… Или ты не узнаешь свою преданную рабу?

Наступило продолжительное молчание. Мало-помалу прекратилась дрожь, пробегавшая по телу египтянина, и он окончательно оправился.

– Значит, это был сон, – проговорил Арбак. – Ну, теперь довольно, иначе день не сможет вознаградить нас за муки, вынесенные за ночь. Женщина, как ты сюда попала и зачем?

– Я пришла предостеречь тебя, – отвечала колдунья своим замогильным голосом.

– Предостеречь меня? Значит, сон не лгал? От какой же опасности?

– Выслушай меня. Великая беда грозит злополучному городу. Беги отсюда, пока есть еще время. Тебе известно, что я живу на горе, под которой, согласно древнему преданию, до сих пор течет огненный поток Флегетона. И в моей пещере находится глубокая пропасть, где я за последнее время заметила багровый поток, медленно текущий. Я слыхала не раз могучие, глухие звуки, раздававшиеся во мраке. Но прошлой ночью, когда я заглянула туда, поток уже не был тих и спокоен, он ярко пылал, и покуда я смотрела, животное, которое жалось ко мне, вдруг пронзительно завыло и упало мертвым с пеной у пасти. Я вернулась назад в свое логовище, но всю ночь чувствовала, как содрогались и трещали скалы, и хотя воздух был тих и удушлив, но под землей словно ветер свистел, и слышался как бы скрип колес.

Встав сегодня на рассвете, я опять заглянула вниз, в пропасть, и увидела огромные обломки камней, несущихся по огненному потоку, более широкому, могучему и багровому, чем даже прошлой ночью. Тогда я взобралась на вершину горы. Там открылась небывалая, громадная впадина, которой я не замечала раньше, и из нее клубился легкий дым. Испарения были смертоносны, я задыхалась, почувствовала дурноту и чуть не умерла. Вернувшись домой, я забрала свое золото и зелья и покинула убежище, где жила столько лет, ибо вспомнила грозное этрусское предсказание, гласившее: «Когда разверзнется гора, город падет. И когда дым увенчает гору Сожженных Полей, будет плач и стенания у очагов приморских учителей». Великий учитель, прежде чем покинуть эти стены для другого, более отдаленного пристанища, я пришла к тебе. Клянусь жизнью, я убеждена, что землетрясение, пошатнувшее город до основания шестнадцать лет тому назад, было только предвестником бедствия, еще более рокового. Ведь стены Помпеи воздвигнуты над Полями Смерти и на берегах недремлющего ада! Прими это предостережение и беги отсюда.

– Благодарю тебя, волшебница, за твое участие и знай, что я сумею вознаградить тебя. Вон на столе золотой кубок, возьми его, он твой. Мне и в голову не приходило, чтобы на свете было, помимо жрецов Исиды, хоть одно существо, которое захотело бы спасти Арбака от погибели. Признаки, что ты заметила в кратере потухшего вулкана, – продолжал египтянин задумчиво, – наверняка предвещают какую-нибудь неизбежную опасность городу, быть может, землетрясение еще сильнее последнего. Как бы то ни было, это новая причина для того, чтобы я поспешил бежать из этих стен. Завтра же соберусь к отъезду. А ты, дочь Этрурии, куда держишь путь?

– Я сегодня же отправлюсь в Геркуланум, а оттуда проберусь по берегу, отыскивая новое пристанище. У меня нет друзей на свете: оба мои товарища – лисица и змея – умерли. Великий Гермес, ведь ты обещал мне лишних двадцать лет жизни!