Последние дни Помпеи

– Кажется, ты была у меня в доме? – шепнул он на ухо Нидии. – Помнишь клятву? Молчание и тайна – иначе берегись! «Однако, – прибавил он про себя, – к чему доверяться другим, хотя бы слепой, когда в этом нет надобности?» Разве ты не решаешься отправиться со мной одна? Поверь мне, чародей не так страшен, как кажется.

С этими словами он тихонько отвел Юлию в сторону.

– Колдунья не любит принимать слишком много посетителей зараз, – сказал он, – оставь Нидию здесь до твоего возвращения. Она ничем не может быть нам полезна, а что касается защиты, то достаточно одной твоей красоты и твоего положения в свете. Да, Юлия, мне известно твое имя и происхождение. Пойдем со мной, доверься мне, прекрасная соперница молодых наяд!

Как мы уже видели, тщеславную Юлию нелегко было испугать. Лесть Арбака оказала на нее действие, и она охотно согласилась не брать с собой Нидии. Впрочем, и сама Нидия рада была остаться. При одном звуке голоса египтянина страх, который он внушал ей, вернулся с прежней силой, и бедняжка обрадовалась, что ей не придется путешествовать в его обществе.

Она вернулась в бани и в одной из отдельных комнат ждала их возвращения. Печальны и горьки были размышления бедной девушки, пока она сидела там одна, погруженная в вечный мрак. Она думала о своей несчастной участи, вдали от родины, от нежных ласк и попечений, когда-то облегчавших ее детские печали. Лишенная зрения, не имея никого близкого, кто бы мог направлять ее неверные шаги, разочарованная в единственной, нежной привязанности сердца, влюбленная безнадежно, она не знала отрады, и только теперь в ее уме как будто мелькнул слабый луч света – суеверная, как истая вессалийка, она смутно надеялась на силу чар и ухищрений колдовства.

Природа посеяла в сердце бедной девушки семена добродетели, которым не суждено было созреть. Уроки несчастья не всегда полезны, в иных случаях они смягчают и исправляют человека, но чаще всего ожесточают и развращают его. Если мы находим, что судьба к нам суровее, нежели к другим, и не сознаем, что наши поступки оправдывают такую несправедливость, мы склонны всюду видеть врагов, замкнуться в недоверии, подавлять в себе лучшие порывы и давать волю страстям, которые так легко приходят в брожение от сознания несправедливости. С детства она была продана в рабство, попала в руки жестокого хозяина: немудрено, что добрые чувства, которыми она была наделена от природы, заглохли и иссякли. Ее понятия о добре и зле спутались благодаря страсти, всецело овладевшей ею. В душе ее бушевали те же сильные, трагические чувства, какие мы видим у женщин классической древности – у Мирры и Медеи.

Прошло много времени. Вдруг послышались легкие шаги, и кто-то вошел в комнату, где сидела Нидия, погруженная в мрачную задумчивость.

– О! Благодарение бессмертным богам! – воскликнула Юлия. – Вот я и вернулась, вышла, наконец, из этой страшной пещеры. Идем, Нидия, идем скорее!

Только когда они сели в носилки, Юлия заговорила снова.

– Ах, – сказала она, вздрагивая, – какая сцена! Какие ужасные заклинания! И это мертвенное лицо! Но не будем вспоминать об этом. Я достала зелье, – колдунья ручается за его действие. Моя соперница сразу опротивеет ему, и я стану единственным кумиром Главка.

– Главка? – воскликнула Нидия.

– Да, дитя мое. Сперва я сказала тебе, что люблю не афинянина, – но теперь я убедилась, что можно вполне довериться тебе – да, я люблю красивого грека!

Легко себе представить, что почувствовала Нидия, услыхав это признание, – она сама помогала, способствовала тому, чтобы отвлечь Главка от Ионы, но только для того, чтобы силой волшебства еще безнадежнее привязать его к другой! Сердце ее сжималось так, что у нее захватывало дыхание. В потемках Юлия не могла заметить волнения своей спутницы. Она продолжала болтать о действии волшебного зелья, о близком торжестве над Ионой, по временам вдруг вспоминая об ужасах пережитого приключения, о невозмутимости Арбака и его власти над страшной колдуньей.

Между тем Нидия успела опомниться, неожиданная мысль пришла ей в голову, ведь она будет ночевать в комнате Юлии, не завладеть ли ей самой волшебным зельем?

Они вернулись в дом Диомеда и прошли прямо в комнату Юлии, где был приготовлен ужин.

– Выпей вина, Нидия, ты, должно быть, озябла. Что до меня касается, то я совсем окоченела.

И Юлия не колеблясь сделала несколько глотков вина, приправленного разными пряностями.

– У тебя снадобье? – спросила Нидия. – Дай мне подержать его в руках. Какая маленькая склянка! Какого цвета зелье?

– Прозрачно, как вода, – отвечала Юлия, взяв пузырек из рук Нидии, – его не отличишь от простой воды. Колдунья уверяет, что оно безвкусно. Как ни мала склянка, ее достаточно, чтобы обеспечить верность на всю жизнь. Ее можно влить в любой напиток, и Главк узнает, что он выпил, лишь тогда, когда почувствует на себе действие моего зелья.

– Итак, это напиток по виду совсем как вода?

– Да, такой же прозрачный и бесцветный! Милая водица! Как ты сияешь сквозь хрусталь, словно роса, озаренная луною, так же светлы и радостны мои надежды!

– А чем закупорена склянка?