Последний богатырь

Воздушный шар взмыл ввысь, унеся с собой «Рахмута» и последние деньги следопыта, а Скотти-варвар, проводив всех их прощальным взором, направил застоявшегося в гондоле Конанифала в сторону видневшегося в тумане города.

Направляясь в сторону какого-никакого культурно-административного центра, пускай и не самой могущественной и богатой провинции, как предполагал Скотти, он с умилением смотрел на высокие крепостные стены и выглядывавшие из-за них фасады дворцов и башен, построенных в модном нынче восточно-викторианском стиле. Единственное, что его настораживало, это отсутствие в окрестностях и намёка на лес, дубраву или, на худой конец, завалящую рощу. Земля вокруг города была утоптана так, что не то что деревца, но и чахлого кустика в поле его внимательного зрения не попадалось.

Наверное, для строительства такого мегаполиса вырубили прилежащую территорию под корень, успокоил сам себя варвар, ещё раз осмотрев дремлющий город, улыбнулся и, потрепав по загривку коня, высказал своё мнение об организации городской охраны и обороны:

– Глянь, Конанифал, на стене ни одного охранника, дрыхнут все, как сурки. Хорошо хоть ворота догадались на замок запереть, стражнички. Ничего, сейчас мы им учебную тревогу объявим!

Но варвар сильно ошибался в своих наблюдениях. Город давно уже не спал, а настороженно подглядывал за подъезжавшим путником. Бдительная, не в пример нашим обалдуям, охрана, обнаружила неизвестного (но нам-то с вами известного) незнакомца (но для нас-то с вами знакомца), двигавшегося в сторону города ещё на дальних подступах и по команде доложила амир-салутану Далдони-Шарифу. Достопочтенный салутан, узнав о незванном госте, сам поднялся в наблюдательную башню и в подзорную трубу распознал в подъезжавшем одного из многочисленных бомжующих рыцарей-потрошителей: охотников на драконов, вино и женщин лёгкого поведения. Знал Далдони и какую опасность представлял такой вот «гость». Всего от такого «субчика» можно было ожидать: и кражи, и грабежа, и попытки переворота, и, что самое страшное, какой-нибудь инфекции. И ладно, если чумной он, али холерный, а вдруг у него что-нибудь афродическое?! Тогда всему гарему кирдык. Да и без этих возможных проблем отношение к левоверным рыцарям у салутана и его подчиненных, было, прямо скажем, не дружественное. Напоминали о себе отголоски стародавних рыцарских бубновых походов против пиковых.

Ещё раз посмотрел в подзорную трубу Далдони-Шариф и, разглядев, что непрошеный гость в полном боевом облачении, а значит, без вариантов, с дурными намерениями, отдал команду лучникам на открытие огня.

Крупный Рогатый Скотт только-только затянул песню «Любимый город, можешь спать спокойно» в честь, как он всё ещё ошибочно предполагал, Апчхисбургера (как вы понимаете, после пережитого в безлюдных дебрях для незадачливого следопыта любой встреченный на пути город автоматически становился «любимым»), как с крепостной стены в его сторону устремился смертоносный дождь из свистящих на ветру стрел. Благо многолетняя выучка и сноровка не подвели Скотти-варвара и в этот раз. Только он успел выхватить из-за спины щит и прикрыться им, как, спустя мгновение, наружная сторона щита стала похожа на хребет испуганного дикообраза, так кучно воткнулась в него почти сотня стрел.

– Эй! Вы что, обалдели, мужики! – зычно крикнул следопыт, гостеприимным хозяевам крепости, осторожно выглянув из-за щита. – Вы что, ослепли, я свой, свой, я же тот самый Крупный Рогатый Скотт – варвар-следопыт.

Далдони-Шариф имел неважный слух, потому переспросил своего визиря-слухача-толмача, о чём кричит этот «ужасный рогатый демон».

– О, великий салутан, повелитель нашей пустыни, он обозвал нас облиделыми мучиками, – «перевёл» бледный толмач салутану сказанное варваром. – Грозит, что после сей битвы ослепит нас и следом будет пытать варварскими методами!

– Вах! – содрогнулся салутан одновременно от ужаса и от гнева, и во избежание возможного осуществления угроз со стороны пришельца отдал очередное указание: – Катапульты, беглым по врагу огонь!

Тяжёлые булыжники, запущенные с катапульт, перелетели через стену и стали бомбить одинокого, но неимоверно наглого и вёрткого «врага государства». Боевой конь Скотти-варвара, не понаслышке знавший чечётку, то и дело уворачивался от каменных снарядов, молодцевато гарцуя перед засевшей в крепости армией салутана.

Только сейчас следопыт, немилосердно сотрясаемый резвящимся Конанифалом, рассмотрел выглядывавших из бойниц воинов в разномастных чалмах и халатах и, наконец, догадался, что его занесло потугами воздушного перевозчика «Рахмута» на другой край земли, и что всё это может вылиться в громкий международный скандал. Пытаясь исправить положение дел, Скотти-варвар достал носовой платок белого цвета и замахал им, приглашая внезапных противников сесть (встать, лечь – ему было без разницы, как принято у местных, лишь бы поскорее) «за стол переговоров». Лучше бы он этого не делал. Хотя какие к нему претензии, Скотти же не знал, что у местных жителей символизирует белый цвет.