Последний герой нашего времени

Колонна машин шла по Приморскому шоссе. Дорога была пустынной, лишь изредка по обочинам маячили покорёженные автомобильные останки. С залива дул холодный ветер, свистел в приоткрытом окне, норовя пролезть в кабину тяжёлого армейского грузовика, где сидел Вадим; серое слезящееся небо цеплялось за вершины нахохлившихся деревьев. Люди в кабине молчали: всё было сказано на инструктаже, и ни Костомарову, ни хмурому майору, сидевшему рядом с ним, ни водителю, следившему за дорогой, говорить не хотелось. Рейд по северному берегу Финского залива должен был очистить бывшие курортные посёлки от банд аутсайдеров, свивших там гнёзда, — вертолёты неоднократно засекали группы вооружённых людей и рассеивали их огнём. "Шакалы" прятались в опустевших домах и коттеджах, давно оставленных хозяевами, и оттуда совершали ночные набеги на город. Аутсайдеров было много: по некоторым данным, одна только банда Шайтана, в основном состоящая из бывших нелегалов-гастарбайтеров, ставших теперь никому не нужными, насчитывала свыше тысячи человек — голодных, озлобленных и готовых резать глотки, — и поэтому в операции были задействованы двадцать две волонтёрские дружины, усиленные двумя ротами мотострелков.

Притихшую Лахту проехали без остановок, не стали задерживаться и в Сестрорецке.

— Здесь чисто, — нарушил молчание майор, словно отвечая на немой вопрос Вадима, — летуны никого не видели. Приключения начнутся в Солнечном, — он криво улыбнулся, — а пока дыши равномерно.

"Да, — подумал Костомаров, — стрельбы в этих шашлычно-пикничных местах не было чуть ли не с финской войны". И услышал глухой орудийный выстрел — где-то там, впереди.

Вадим знал, что это означает. По плану операции, бронетехника из Каменки должна была сыграть роль пресса, выдавливающего аутсайдеров в стороны от шоссе, а железную дорогу должны были перекрыть мотодрезины, прикрытые стальными листами. А им, людям, предстояло идти по улочкам Комарово и Репино и выковыривать "шакалов" из всех щелей. Противотанковых средств у аутсайдеров вроде бы нет — разве что самоделки, — но бэтээрам не развернуться среди канав и дачных построек, хотя огнём они, конечно, поддержат.

Орудийная пальба впереди густела, к ней примешались трескучие голоса автоматов. На лице майора возникло недоумение — что-то шло не по плану. Над головами с грохотом прошёл вертолёт, угрожающе покачивая снаряжёнными оружейными подвесками. Захрипел коммуникатор офицера — Вадим не уловил суть сообщения, но оно явно было тревожным. А потом Костомаров увидел густой столб чёрного дыма, выползавший из-за деревьев. Сердце зачастило. Вадим сжал автомат и посмотрел на армейца — сейчас командовал он.

— Ну, держись, волонтёр, — сквозь зубы пробормотал майор. — Сейчас…

Он не договорил и подался вперёд — за поворотом шоссе ярко и весело горел бэтээр.

— Твою мать… — лицо майора перекосилось. — Вот тебе и нет у них гранатомётов!

Дружинники выпрыгивали из машин. Вадим выскочил из кабины и огляделся. Среди зелени деревьев картонными декорациями проступали дома; людей видно не было, но злой и частый треск автоматов говорил о том, что люди здесь есть, что их немало, и что многие из них совсем не рады видеть ополченцев.

— Веди своих, командир, — майор махнул рукой. — Вон туда, к железке, — это твой участок. А ты, — он обернулся к другому командиру дружины, — пойдёшь к заливу. Будьте на связи, если что — зовите, подгоню "коробочку" или пришлю "вертушку".

— Если там будут женщины, не спешите стрелять, — негромко сказал Костомаров, обращаясь к дружинникам. — Сами знаете…

Волонтёры знали. Приказ "не брать пленных" никто не отменял, но этот приказ не относился к пленницам. "Шакалы" похищали интегрированных девушек, встречались и женщины-аутсайдерки. Участь и тех, и других была незавидной, но отщепенцы всё-таки не убивали их сразу, особенно молодых и красивых. Иногда пленниц спасали, и дружинники относились к ним бережно: слишком много смертей было вокруг, и чем дешевле становилась человеческая жизнь вообще, тем выше ценили ополченцы жизни тех, кто может дать новую жизнь, — люди верили, что Время Тьмы рано или поздно пройдёт.

— Пошли, — Вадим перехватил автомат поудобнее. — Работаем тройками.

"На недельку, до второго, я уеду в Комарово", — вспомнились ему слова одной старой песенки. — Век бы не видеть этого сегодняшнего Комарово, — подумал он, глядя на мертвые дома, — а какое дивное место было когда-то…".