Последний герой нашего времени

— Нам с Лидой удалось установить, что строго дозированный и рассчитанный приём "КК" в течение одного года благотворно влияет на человека, — голос Вадима был всё так же спокоен. — Генетические изменения высвобождают скрытые возможности организма — те самые, о которых столько говорили и писали в своё время. Повышенный иммунитет, ясность мышления, работоспособность, улучшение общего самочувствия и даже самоизбавление от застарелых болячек — всё это явилось следствием приёма препарата. И кроме того, отмечены позитивные изменения характеров: исчезает раздражительность и агрессивность, снижается уровень неадекватной реакции на действия других людей — наши гении стали куда более терпимыми друг к другу. Обезьяны нашли волшебную травку, Александр Николаевич.

— Ваша жена специалист-генетик?

— Нет. Я понимаю ваши опасения — времени у нас было мало, возможностей тоже, и выводы наши кажутся вам скоропалительными. Но я вижу только один выход: синтезировать достаточное количество "КК" и провести широкомасштабный эксперимент. Считается, что интуиция — это ещё не достаточный довод, однако я привык доверять своей интуиции: она меня ещё ни разу не подводила.

— Вера, — скептически заметил Алхимик, — категория зыбкая. Надо не верить, а знать.

— Верно. Но подтвердить или опровергнуть теоретические предпосылки может только опыт. Значит?

Свиридов спорил только для виду. На самом деле он уже готов был прямо сейчас поехать в свою лабораторию и работать над синтезом "КК". Он ведь тоже устал от тяжести своего знания и прекрасно понимал, что движет Костомаровым. "Мы с тобой одной крови, — снова и снова звучало в сознании химика, завороженного грандиозностью замысла Вадима. — Рыбак рыбака видит издалека, даже если у обоих нет в руках удочек". Александр верил, что результат задуманного эксперимента перевернёт мир, — сухой прагматизм учёного отступал перед убеждённостью лирика. Ощущение родства душ соблазняло Свиридова рассказать Вадиму о "драконьей голове", но он удержался: зачем делиться опасной тайной и ставить под удар ещё кого-то? Алхимик предчувствовал, что удар этот последует, и не хотел лишних жертв. А ради красного словца — вот, мол, какой я сокрушитель и потрясатель, — стоило ли?

— Хорошо, допустим, — сказал Свиридов, пробуя на вес каждое слово, — я синтезирую ваш препарат. А дальше? На ком вы собираетесь его испытывать?

— Новый текст лучше всего писать на чистом листе, — ответил Костомаров, следя за выражением лица собеседника. — Вы меня понимаете?

— Вы с ума сошли… — изумлённо выдохнул Алхимик. — Дети? Да кто ж вам позволит!

— В первую очередь речь идёт о моем сыне, — холодно парировал Вадим. — Думаю, что Лиду я смогу убедить. Она знает о "КК" не понаслышке, и она врач.

— Вы с ума сошли… — повторил Александр.

— С ума сошёл не я, — жёстко произнёс Повелитель Муз. — С ума сошёл весь мир — там, за окнами. Этот мир бродит по кругу и снова и снова наступает на те же грабли. И так будет продолжаться до тех пор, пока мир этот не расшибёт себе голову об эти грабли, или пока не появятся люди, которые будут точно знать, что наступать на грабли — чревато. Я хочу, чтобы мой Ваня стал настоящим человеком — человеком будущего. Только не думайте, что у меня мания величия, хорошо? А дальше — генетические изменения передаются по наследству. Лет через сто "новые кроманьонцы" сменят "старых неандертальцев", и тогда…

— Одного вашего сына мало, — медленно проговорил Алхимик. — Адаму нужна Ева…

— Если хотя бы один из родителей будет нести в себе ген нового человека, этого уже достаточно. Но вы правы, одного ребёнка мало. И двоих детей, — он внимательно посмотрел на Свиридова, — тоже. Но для начала, чтобы убедиться, что мы не вырастим монстров… А затем — в городе много сирот, Саша. Время Тьмы унесло множество жизней…

— И как вы себе это представляете? Вы собираетесь тайно давать детям ваше зелье?

— Не знаю, — честно признался Вадим. — Зато я знаю, что нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока кто-то решит за нас наши судьбы — так, как ему угодно. И этот "кто-то" решит, что мы, собственно, и наблюдаем. А я этого не хочу — ни для себя, ни тем более для своего сына.

"Фанатик, — с восторженным ужасом подумал Александр и тут же мысленно одёрнул себя: — А сам-то ты кто? О чём думал ты, швыряя в мир "виртуальную бомбу" Зелинского? Ты бросил людей в воду, не спрашивая их, умеют ли они плавать, — плывите, и всё тут. Или тоните — ваше дело. И многие утонули — очень многие… Вадим честнее тебя — он начинает со своего сына, а не с подмешивания "КК" в городской водопровод или распыления его над картофельными полями".

— Я согласен, — коротко бросил он. — Я буду работать над вашей чудо-травкой.

Вадим молча встал, подошёл к стенному шкафу и сунул ладонь за его заднюю стенку. Что-то тихо щёлкнуло. Костомаров вернулся к столу и протянул Свиридову флэш-карту.

— Здесь всё о "КК", — просто, без ненужного пафоса, сказал он, — от и до. Наша с тобой встреча не была случайной, Саша.

— Наша с тобой встреча была неслучайной, Вадим, — ответил Алхимик.

* * *