Последний герой нашего времени

Александр осторожно покатал на ладони почти невесомый белый шарик, похожий на горошину гомеопатической таблетки. "Сто миллиграмм, — подумал он, — одна доза. Хотел бы я поговорить с тем умельцем, который вслепую, методом тыка, сотворил это адское — или райское? — снадобье. И почему на Руси, да и на всей Земле, талантливые люди находят своим способностям не самое лучшее применение? Как там говорил какой-то фантаст — забивают микроскопами гвозди?".

Вопреки его опасением, синтезировать "КК" в лаборатории НИИ прикладной химии оказалось не просто, а очень просто. Нет, Свиридов не сомневался в том, что изготовить препарат будет несложно — флэшка, переданная ему Костомаровым, содержала все, что было нужно, — он опасался чисто организационных трудностей. Институт был завален работой, и заниматься на глазах у подчинённых чем-то побочным было бы нелегко — это вам не самогон гнать в чулане, закрывшись на все замки, и не "драконью голову" собирать втихаря у себя дома. Подумав, Алхимик нашёл выход: он заявил Никодимову о своей идее синтезировать витаминные добавки, обладающие не только питательными, но и целебными качествами. Эта идея укладывалась в общее направление научно-прикладных разработок, авторитет в НИИ Свиридова был высоким, и никто не стал задаваться вопросом: а что это за добавки такие? Алхимик занимался "КК" сам, не привлекая к этому делу никого из своих сотрудников и не в ущерб основной работе, а кроме того, значительная часть экспериментальной продукции действительно состояла из разнообразных пищевых добавок, не содержащих ни грана "КК". И никто не замечал, как начальник лаборатории молекулярного синтеза день за днём уносит с работы обычные маленькие полиэтиленовые пакетики, наполненные безобидными белыми горошинами.

С Костомаровым они встречались почти каждый день. При встрече Алхимик всякий раз порывался спросить Вадима, говорил ли он с Лидией, и всякий раз сдерживался. "Надо будет — сам скажет" — решил Александр Николаевич. И не ошибся.

Однажды вечером, когда Свиридов зашёл к Вадиму, чтобы передать ему очередную партию препарата, Костомаров встретил его словами: "Лидия согласилась. Мы начали давать Ване "КК". Вдаваться в подробности своего разговора с женой Вадим не стал, и Александр понял, что спрашивать не стоит. "Им легче, — подумал он с лёгкой завистью, — они оба имели дело с этим психотропом не один год. Лида врач, она наблюдала за людьми, принимавшими "КК", и знает, что к чему. И всё-таки — мужественная она женщина…"

Сам Александр Николаевич не раз и не два проигрывал в уме возможный разговор на эту тему с Юлей, но снова и снова его откладывал. И не только потому, что он не был уверен в том, что сумеет убедить жену, — ему было страшно самому. Алхимик испытывал к своей маленькой дочери почти звериную нежность, зная, что это его последний ребёнок — Аня уехала к матери в Германию перед самым Обвалом, и с тех пор от неё не было ни слуху, ни духу. Юля выносила и родила Дашеньку в самое трудное время, когда по улицам города шагали холод, голод и тьма, когда по ночам стреляли, и когда никто не знал, что принесёт следующее утро. Роды были трудными, и врачи сказали Юле, что вряд ли она сможет ещё рожать. Девочка росла слабенькой, часто болела, пугая родителей, и Александр испытывал леденящий ужас при мысли испытать на этой крохотуле таинственное зелье, пусть даже ради её же будущего. "Интересно устроен человек, — размышлял Алхимик, словно глядя на себя со стороны. — Он легко рассуждает о всеобщем счастье, готов не задумываясь дарить это счастье другим, не очень ближним, но как только дело касается его самого… "А почему мой сын, а не сыновья других женщин?" — так рассуждают матери, когда мужчинам нужно брать в руки оружие и идти навстречу врагу. И только когда враг уже ломает двери их дома, они спохватываются, а до этого матери наперекор всему, даже здравому смыслу, надеются, что всё ещё обойдётся. Вот и я: умом понимаю, а сердцем… А что тогда говорить о Юле?".

Алхимик вздохнул и ещё раз дотронулся до белого шарика, лежавшего на его ладони.

— Александр Николаевич! — услышал он. — Время! Пойдёмте, на автобус опоздаем.

— Спасибо, сейчас иду, — отозвался Свиридов.

Он бросил взгляд на дисплей, на котором медленно вращалась "драконья голова", и вдруг, подчиняясь внезапному внутреннему импульсу, быстрым движением бросил в рот белый шарик и торопливо запил его остатками чая из стакана, стоявшего у него на столе.

* * *

…Сон — чёрная пустота, припорошенная звёздной пылью и наполненная дыханием спокойной мудрости всей Вселенной — незаметно сменился явью. Александр Николаевич не сразу понял, что лежит в своей постели — для этого ему потребовалось некоторое время. Он приподнялся и посмотрел на спящую Юлю, потом осторожно выбрался из-под одеяла и нащупал ногой шлёпанцы. Бесшумно ступая, он вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Заглянул в комнату дочери — Даша безмятежно посапывала во сне. Не зажигая свет, Алхимик прошёл на кухню и уткнулся лбом в холодное оконное стекло.