Последний герой нашего времени

"А вот славы-то как раз и не будет, — подумал хозяин кабинета, — у меня на этот счёт другие соображения. Но знать об этом нашим рабочим лошадкам совсем необязательно…".

— На ком пробовали? — спросил он.

— Как договаривались, — Алексеев пожал плечами, — исключительно на добровольцах. Прошлись частым бреднем по разным богемным и околобогемным тусовкам, перешерстили сотни и сотни кандидатов. Упор делался на неудачников с комплексом непонятого гения — для нас это наиболее пригодный материал. Со всеми работали персонально — уж больно они ранимые, эти творческие натуры.

Шутовство в голосе Сергея исчезло, он говорил теперь строго по-деловому, однако на последних словах в его тоне проскользнуло обычное для Алексеева презрение к людям — почти незаметное, но хорошо знакомое Костомарову.

— В типовом контракте предусмотрены все мелочи. Вряд ли кто-то из великих поэтов двадцать первого века, — уголки губ руководителя фармацевтического филиала дрогнули в лёгком подобии улыбки, — преподнесёт нам неприятный сюрприз, однако на всякий случай мы постарались подстраховаться. Эх, видел бы ты, как у них загорелись глазки — особенно после того, как они увидели, что написали под воздействием нашего снадобья! Ручаюсь, каждый второй из этих вчерашних полубомжей — если не каждый первый — уже примерял на себя лавровый венок и ощущал себя равным Пушкину и Есенину.

Вадим читал то, что сочиняли "подопытные кролики", и мог это оценить — как-никак, а бардовская молодость не забывается, и в навороченной квартире генерального директора издательской фирмы "Грёзы Музы" до сих пор хранилась его старая гитара. Да, этот товар найдёт сбыт, особенно если…

— Творческий центр? Там, где присматривали?

— Да. Захиревшая турбаза на Карельском перешейке — природа, воздух, река. И место уединённое. Купили за бесценок — куда больше пришлось "откатить" чиновным проглотам. Отремонтировали — не под роскошь, понятное дело, но евростандарт выдержан. В общем, гнёздышко готово — пусть птички чирикают.

— Охрана?

— Охранная структура "Виктор". С самим Витюней я неплохо знаком, — Сергей снова усмехнулся уголками губ, — по старым… делам. Да и ты вроде тоже его знаешь — они ведь тогда прикрывали нас в той разборке с азерами, помнишь? Так что клеточка будет надёжной — и снаружи голодная кошка не проберётся, и шустрый птенчик изнутри не выскочит.

— Так, — Вадим несколько секунд размышлял, проверяя, всё ли он уточнил. — Выход на рынок — это уже моя забота, есть тут у меня кое-какие мысли по этому поводу.

Алексеев понимающе кивнул, и Костомаров подытожил:

— Начинаем. С Богом! "Или с дьяволом, — добавил он мысленно. — Впрочем, какая разница…" Да, название препарата. "Муки творчества" — это приемлемо для разработки, но в серию…

— Для брэнда надо что-то короткое и ёмкое.

— Я предлагаю "КК". Звучно, просто и удобно.

— А что это значит? "Кого куда"? В смысле, пошлём?

— Это значит "Карлос Кастанеда": этот человек первым предельно понятно разъяснил роль наркотиков-галлюциногенов в процессе познания и творчества. А наш "КК" — это очень сильный психотроп, позволяющий сознанию подключаться к энергоинформационному слою и извлекать оттуда шедевры. Дальше — дело техники. Современной техники.

— Кастанеда так Кастанеда, — согласился Сергей, — лёгкий оттенок эзотерики нам не повредит.

— Варить зелье будем на той же линии, что и твои чудо-таблетки. Не стоит ронять реноме и раньше времени привлекать внимание излишне любопытных к переориентации нашего профиля. Как занимались пищевыми добавками, так ими и занимаемся. И о пище духовной тоже не забываем. Да, вот ещё что: присмотрись-ка к своим сотрудникам.

— А что такое? — насторожился Алексеев.

— Есть ощущение, что произошла утечка информации.

— Хм-м… Ты уверен?

— Ты видел типа в приёмной? — спросил Костомаров вместо ответа. — Это Саммерс, представитель крупной медиа-корпорации, занимающейся много чем, но в основном — чётко отлаженным прополаскиванием мозгов потребителей массовой культуры во всех её формах: аудио, видео, печатные издания. С чего бы это такой кашалот проявил интерес к нашей занюханной фирмочке? Да ещё явился сюда лично? Час его времени стоит больше, чем вся месячная продукция твоей таблеточной линии! А он сидит себе спокойненько и ждёт, пока я соизволю его принять. Наводит на размышления, знаешь ли…

Алексеев понял. Его синие глаза заледенели, и Вадим не позавидовал тому — или той, — кто станет объектом этого холода.

— Ладно, всё, действуй! — закончил директор "Грёз" и коснулся селекторной панели. — Диана, пригласите мистера Саммерса. А ты, Серёга, иди. С нашим зарубежным гостем я сам разберусь — ох, чую, непраздный у него интерес! Дай-то Бог — долго мы с тобой к этому шли путём тернистым…

* * *

Сизый дым плавал слоями над деревянными столами пивного бара, смыкаясь в колышущееся покрывало. Бормочущие голоса сливались в невнятное гудение — казалось, это звучит табачный дым. Несмотря на рабочее время, посетителей в баре хватало: устоявшийся порядок вещей расползался ветхой дерюгой, и растерянный люд стекался к пивному источнику.