Последний койот

— Ну да, и вы, разумеется, немедленно бросились в атаку на тех, кто, как вам показалось, находится не на вашей стороне. Это нехороший знак. Я очень, очень расстроена.

Он перевел взгляд с Инохос на злополучный фикус в углу. Перед тем как уйти к себе, Ирвинг воткнул его обратно в кадку, в процессе изрядно перепачкавшись в земле. И все равно фикус слегка клонился влево.

— Так зачем вас сюда притащили? — спросил он. — Что нужно Ирвингу?

— Он хотел, чтобы я сидела у него в кабинете и слушала по громкой связи, как вас будут допрашивать. Сказал, что его интересует моя оценка ваших ответов с точки зрения того, могли вы быть организатором убийства лейтенанта Паундза или нет. Но благодаря тому, что вы набросились на офицера, который вас допрашивал, моя оценка ему не понадобилась. И без нее абсолютно ясно, что вы по-прежнему склонны к насилию в отношении ваших коллег и без колебаний к нему прибегаете.

— Это чушь собачья, и вы сами это знаете. Если я задал трепку этой жалкой пародии на полицейского, это еще не значит, что я мог сделать то, в чем меня обвиняют. Это абсолютно разные вещи, и, если вы этого не видите, вы выбрали не ту профессию.

— Я не очень в этом уверена.

— Вам когда-нибудь приходилось убивать человека, доктор?

Ему вдруг вспомнился их ночной разговор с Жасмин.

— Нет, конечно.

— А мне приходилось. И поверьте, это совершенно не то же самое, что надрать задницу какому-нибудь напыщенному ублюдку в костюмчике, который всю свою жизнь просиживает штаны в кабинете. Совершенно не то же самое. И если вы считаете, что тот, кто способен на одно, автоматически способен и на другое, вам всем предстоит узнать еще очень много нового.

Они оба долго молчали, дожидаясь, когда утихнет гнев.

— Ладно, — произнес он наконец. — Что со мной теперь будет?

— Я не знаю. Ирвинг просто попросил меня посидеть с вами и как-то вас утихомирить. Наверное, он обдумывает, что делать дальше. Кажется, мне не очень-то удалось вас успокоить.

— Что он вам сказал, когда просил подъехать?

— Он просто позвонил мне, объяснил, что произошло, и сказал, что ему хотелось бы, чтобы я за вами понаблюдала. Знаете, несмотря на все ваши проблемы с субординацией, думаю, он сейчас на вашей стороне. Мне кажется, он на самом деле не верит в то, что вы причастны к гибели этого вашего лейтенанта — во всяком случае, напрямую. Но он понимает, что вы потенциальный подозреваемый, поэтому вас необходимо допросить. Я полагаю, что, если бы вы во время допроса не стали лезть в бутылку, вся эта история для вас очень скоро закончилась бы. Они проверили бы ваше алиби во Флориде и на этом успокоились. Я даже сказала им, что вы предупредили меня, что летите во Флориду.

— А я не хочу, чтобы они проверяли мое алиби. Я не хочу ни во что вмешивать этих людей.

— Все, уже слишком поздно. Ирвинг в курсе, что вы что-то затеяли.

— Откуда?

— Когда он звонил мне с просьбой приехать, он упомянул о деле вашей матери. Сказал, что у вас дома обнаружили папку с материалами. И коробку с вещдоками.

— И?..

— И он спросил, известно ли мне, с какой целью вам все это понадобилось.

— То есть он попросил вас открыть ему то, о чем мы с вами разговаривали на наших сессиях.

— Косвенным образом.

— Как по мне, очень даже прямым. А он так и сказал, что это дело моей матери?

— Да, так и сказал.

— И что вы ему ответили?

— Что не вправе ни с кем обсуждать то, о чем говорилось на наших сессиях. Мой ответ его не удовлетворил.

— Я не удивлен.

Между ними снова повисло молчание. Ее глаза блуждали по комнате. Его взгляд был прикован к ней.

— Послушайте, что вам известно о том, как погиб Паундз?

— Практически ничего.

— Но должен же Ирвинг был хоть что-то вам сказать? Я не верю, что вы не поинтересовались.

— Он сказал, что Паундза обнаружили в багажнике его же собственной машины в воскресенье вечером. Видимо, он какое-то время там пролежал. Может, день. Ирвинг сказал, что его… что на его теле были обнаружены следы пыток. Изощренные издевательства, так он это назвал. Он не стал вдаваться в подробности. Это произошло до того, как он умер. Эксперты установили. Он сказал, ему было очень больно. Он хотел знать, считаю ли я вас человеком, который мог это сделать.

Босх молчал. Он пытался представить себе картину убийства. Потом на него снова обрушилось осознание собственной вины, и на мгновение ему даже показалось, что его сейчас вырвет.

— Ну и, в общем, я сказала, что нет.

— Что?

— Я сказала ему, что вы не из тех, кто способен на подобные вещи.

Босх кивнул, но мысли его снова были далеко. Картина того, что произошло с Паундзом, начинала проясняться, и Босх с ужасом понимал, что это он невольно дал старт всем этим событиям. Хотя перед законом он был абсолютно чист, моральная ответственность целиком и полностью лежала на нем. Да, он презирал Паундза, да, он испытывал перед ним меньше уважения, чем перед иными убийцами, с которыми ему доводилось иметь дело. Но груза вины с него это не снимало. Он провел пальцами по лицу и запустил руку в волосы. Его начала бить дрожь.

— Вам нехорошо? — забеспокоилась Инохос.

— Все в полном порядке.