Последний койот

— Поцелуй ее за меня, киллер! — заорал им вслед Брикман, прежде чем дверь успела захлопнуться.

Глава 36

Поначалу, сидя рядом с Джерри Толивером в машине по пути домой, Босх молчал. В голове у него ворочался вал самых разнообразных мыслей, и он решил попросту игнорировать молодого сотрудника ОВР. Толивер оставил включенной рацию, и время от времени выплескивавшаяся в эфир сухая полицейская скороговорка была единственным, что разбавляло тишину в салоне. Они попали в самый разгар вечернего часа пик и с черепашьей скоростью ползли по шоссе в направлении перевала Кауэнга.

После того как его полчаса нещадно выворачивало в туалете, все внутренности у него ныли, и он сидел, обхватив руками живот, точно женщина, баюкающая младенца. Ему необходимо было успокоиться и привести мысли в порядок. Намеки Брикмана о темном прошлом Жасмин задевали его за живое и не давали покоя, но он понимал, что не это сейчас самое главное. Важнее было то, что случилось с Паундзом.

Он попытался восстановить последовательность событий и пришел к очевидному заключению: явившись без приглашения на вечеринку в доме Миттела и подсунув ему вырезку из «Таймс», он тем самым спровоцировал цепную реакцию, которая в конечном счете привела к гибели Харви Паундза, именем которого он представился. Хотя тогда на вечеринке он назвал только имя, видимо, люди Миттела каким-то образом вышли на настоящего Паундза, а потом запытали до смерти.

Наверное, главную роль в этом сыграли звонки Босха в транспортный департамент. Получив на благотворительном рауте вырезку с уличающей его статьей от человека, который представился Харви Паундзом, Миттел, по всей видимости, задействовал все свои связи, чтобы выяснить, кто это такой и что ему нужно. А связи у Миттела были повсюду — от Сакраменто до Вашингтона. Для него не должно было составить никакого труда узнать, что Харви Паундз из полиции. Немалое число законодателей в Сакраменто получили свои посты благодаря Миттелу. У него наверняка было достаточно знакомых в калифорнийской столице, чтобы выяснить, не пытался ли кто-нибудь наводить о нем справки. А если он это сделал, то, несомненно, узнал, что Харви Паундз, лейтенант УПЛА, проявлял интерес не только к нему самому, но еще к нескольким жизненно важным для него людям — Арно Конклину, Джонни Фоксу, Джейку Маккитрику и Клоду Эноу.

Да, уголовное дело, к которому имели касательство все эти люди, было тридцатипятилетней давности, но именно Миттел тогда находился в центре заговора вокруг него, и попыток мнимого Паундза раздобыть о нем какие-то сведения могло, по мнению Босха, оказаться более чем достаточно, чтобы человек его положения забеспокоился и решил что-то предпринять.

После общения с псевдо-Паундзом на благотворительном рауте Миттел, по всей видимости, пришел к выводу, что к нему подбирается какой-то мошенник, вымогатель. И нашел способ избавиться от этой проблемы. Точно так же как в свое время избавился от Джонни Фокса.

Вот почему Паундза перед смертью пытали. Чтобы Миттел мог и дальше спать спокойно, ему необходимо было убедиться, что его секрет не ушел дальше Паундза, выяснить, кто еще мог знать то, что знал Паундз. Беда том, что Паундз сам ничего не знал. Он при всем желании не смог бы ничего рассказать. И его пытали до тех пор, пока у него не остановилось сердце.

Оставался вопрос, что обо всем этом было известно Арно Конклину. Босх пока не вступал с ним в контакт. Был ли он в курсе того, что мнимый Паундз пытался подобраться к Миттелу? И если да, это он стоял за похищением настоящего Паундза? Или это была личная инициатива Миттела?

И тут Босх заметил в своей теории небольшую шероховатость, с которой необходимо было разобраться. На благотворительном рауте Миттел видел его в лицо. Поскольку Паундза перед смертью долго пытали, а не убили сразу, следовательно Миттел при этом не присутствовал, иначе он сразу увидел бы, что его люди взяли не того человека. Возникал вопрос, поняли ли они, что на самом деле убили не того человека, а если поняли, то захотят ли исправить свою ошибку?

Он попытался оценить, насколько правдоподобным выглядит предположение, что Миттел не присутствовал при убийстве Паундза, и пришел к выводу, что оно вполне укладывается в общую картину. Миттел не принадлежал к тому типу людей, которые стали бы делать грязную работу своими руками. Молодой человек с внешностью серфингиста, кстати говоря, тоже видел его тогда на вечеринке, и, следовательно, также не мог принимать непосредственного участия в убийстве. Значит, оставался только мужчина, которого Босх видел с улицы через французские двери. Тот самый широкоплечий громила с бычьей шеей, который у него на глазах передал вырезку Миттелу. Он тогда попытался догнать Босха на подъездной дорожке, но поскользнулся и упал.

Босх понял, что не знает, насколько близок к тому, чтобы повторить судьбу Паундза. Он вытащил из кармана пачку сигарет и, сунув одну в рот, щелкнул зажигалкой.

— Можно попросить вас не курить? — впервые за тридцать минут поездки подал голос Толивер.

— Нельзя, — буркнул Босх.