Последний койот

Босх вошел в дом и снял с верхней полки стенного шкафа в коридоре чемодан. Первым делом он положил в него свой запасной пистолет, потом наспех покидал туда же какую-то одежду из шкафа в спальне. Когда чемодан оказался набит доверху, он вынес его ко входу в гараж и вернулся в дом за остальным. Вытащив из комода ящики, он вывалил их содержимое на постель, завернул в постельное белье и тоже вынес на улицу.

Пять минут давно прошли, но Гауди не пришел его поторопить. Босх слышал, как инспектор возится на крыльце, прибивая петли к входной двери.

Через десять минут перед входом в гараж выросла изрядная куча вещей, включая коробку, в которой он хранил дорогие его сердцу мелочи и фотографии, маленький портативный сейф с документами, ворох нераспечатанной почты и неоплаченных счетов, а также стереосистему и две коробки компакт-дисков и пластинок с коллекцией джазовой и блюзовой музыки. При виде сваленных во дворе вещей Босха на мгновение охватило острое ощущение собственной бесприютности. Не много же он нажил почти за сорок пять лет на этой планете.

— Все, вы закончили?

Босх обернулся. Это был Гауди. В одной руке он держал молоток, в другой стальную скобу. На шлевке ремня у него висел амбарный замок с вставленным в него ключом.

— Да, закончил, — отозвался Босх. — Можете приступать.

Он отошел в сторону и стал смотреть, как инспектор делает свою работу. Впрочем, едва тот начал приколачивать скобу, как у Босха зазвонил телефон. За всеми этими делами он совершенно позабыл про свое обещание перезвонить Кише Рассел.

Телефон лежал у него в кармане. Он вытащил его и открыл крышечку.

— Босх. Слушаю.

— Детектив, это доктор Инохос.

— Э-э-э… да?

— Я вас от чего-то отрываю?

— Нет, то есть да, я жду одного звонка. Не могу сейчас занимать линию. Я вам перезвоню, ладно?

Он бросил взгляд на часы. Было без пяти шесть.

— Хорошо, — сказала Инохос. — Я буду в офисе до половины седьмого. Я хотела кое о чем с вами поговорить, а заодно узнать, как вы продержались после моего ухода.

— Со мной все в порядке. Я вам перезвоню.

Едва Босх успел захлопнуть крышечку телефона, как он снова зазвонил прямо у него в руке.

— Босх.

— Босх, мне надо сдавать статью, так что у меня совершенно нет времени на всякую ерунду. — Это была Рассел. Времени на то, чтобы представиться, у нее, очевидно, тоже не было. — Так вот, до меня дошли сведения, что убийцу Харви Паундза теперь ищут внутри полицейского управления и сегодня по этому делу допрашивали тебя. В твоем доме был обыск, и тебя считают главным подозреваемым.

— Главным подозреваемым? Киша, мы вообще никогда не используем такой термин. Теперь я вижу, что ты общаешься с кем-то из этих крысенышей из ОВР. Эти недоумки вообще ни черта не смыслят в том, как раскрывают убийства, и могут упустить преступника, даже если тот укусит их за задницу.

— Не заговаривай мне зубы. Все очень просто. Ты дашь мне комментарий для моей завтрашней статьи или нет? Если у тебя есть что сказать, я, может быть, еще успею откорректировать статью.

— Никаких комментариев для печати не будет.

— А не для печати?

— А не для печати, на условиях анонимности и строго между нами, ты, Киша, та еще штучка. И статья твоя — полная лажа. От первого до последнего слова. Если в ней все изложено в таком ключе, как ты мне только что обрисовала, тебе в следующем же номере придется давать опровержение. И в нем будет говориться, что меня вообще ни в чем не подозревают. А ты после этого вынуждена будешь искать применение своему писательскому таланту в каком-нибудь другом жанре.

— Это еще почему? — спросила она заносчиво.

— А потому, что это утка, которую пустили эти товарищи из ОВР. И когда завтра с твоим творчеством ознакомятся в управлении, все поймут, что ты на нее купилась, и никто больше не будет тебе доверять. Тебя будут считать ширмой для ребят вроде Брикмана. Никто из серьезных людей, на которых можно рассчитывать в качестве надежных источников информации, не захочет иметь с тобой дело. И я тоже. После этого тебе останется разве что освещать заседания полицейского начальства да переписывать пресс-релизы. А, ну и каждый раз, когда Брикману нужно будет подставить кого-нибудь еще, он будет набирать твой номер и звонить тебе.

В трубке повисло молчание. Босх посмотрел на небо и увидел, что оно уже потихоньку начинает розоветь. Потом бросил взгляд на часы. До шести вечера оставалась одна минута.

— Киша, ты меня слушаешь?

— Босх, мне страшно тебя слушать.

— Ну еще бы. У тебя осталась примерно минута на то, чтобы принять важное решение.

— Один вопрос. Действительно ли ты две недели назад набросился на Паундза и выкинул его в окно?

— Это для печати или нет?

— Не важно. Мне нужно получить от тебя ответ. Только быстро!

— Если не для печати, то все более-менее так и было.

— Ну, тогда есть все основания считать тебя подозреваемым в его смерти. Я не вижу, как…