Последний койот

Хирш не шелохнулся. Он по-прежнему внимательно вглядывался в синий экран. Босху вспомнилось, как у них в интернате ребята буквально отключались, как компьютеры в спящем режиме, когда становились объектами преследования со стороны местных задир.

— Хирш, а прямо сейчас чем вы заняты? Мы могли бы провернуть все, не сходя с места.

Техник долго смотрел на него, а потом сказал:

— Я занят. И послушайте, Босх, я в курсе, кто вы такой. Вы рассказали очень занимательную историю про старые дела, но я знаю, что это вранье. Я в курсе, что вы в административном отпуске. Об этом уже все знают. Вы вообще не имеете права здесь находиться, а я не имею права с вами разговаривать. Мне не нужны неприятности. Мне совершенно не нужно, чтобы люди неправильно все поняли.

Босх посмотрел на него, но взгляд Хирша уже снова был прикован к экрану.

— Ладно, Хирш, я расскажу вам правду. Однажды…

— Босх, я не желаю больше ничего слушать. Давайте вы просто…

— Я расскажу вам эту историю, а потом уйду, хорошо? Всего одну историю.

— Хорошо, Босх, хорошо. Рассказывайте вашу историю.

Босх молча смотрел на него, ожидая, что Хирш повернется к нему, но взгляд техника был по-прежнему прикован к экрану компьютера, как будто он был чем-то вроде защитного покрывала. Босх принялся излагать свою историю.

— Однажды, давным-давно, мне было почти двенадцать лет и я плавал в бассейне. В общем, плаваю я, плаваю под водой, но глаза не закрываю. И вот смотрю я наверх и вижу там, на бортике бассейна, какой-то темный силуэт. Но что это такое, непонятно, все колышется и расплывается. Но потом я все-таки понял, что это какой-то мужчина, а никаких посторонних мужчин там присутствовать было не должно. Ну и, в общем, я всплыл на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и оказалось, что я был прав. Там стоял мужчина. В темном костюме. Он протянул руку и схватил меня за запястье. А я тогда был щупленький такой пацаненок, так что он без труда вытащил меня на бортик. Потом накинул мне на плечи полотенце, отвел на скамейку и сказал… сказал, что моя мать погибла. Ее убили. Он сказал, что им неизвестно, кто это сделал, но у них есть отпечатки пальцев. «Не волнуйся, малыш, — сказал он, — мы найдем этого сукина сына». Я очень хорошо помню его слова. «Мы найдем этого сукина сына». Но никого они так и не нашли. А теперь это намерен сделать я. Вот моя история, Хирш.

Хирш перевел взгляд с экрана на пожелтевшую дактилоскопическую карту на клавиатуре.

— Послушайте, это паршивая история, но я ничем не могу вам помочь. Мне очень жаль.

Босх некоторое время смотрел на него, потом медленно поднялся.

— Карту свою не забудьте, — напомнил Хирш.

Он взял ее и протянул Босху.

— Я оставлю ее здесь. Вы знаете, как правильно поступить, Хирш. Я это вижу.

— Нет. Я не мо…

— Она останется здесь!

Его властный тон стал полной неожиданностью даже для самого Босха, а Хирша, похоже, попросту напугал. Он вернул карту на клавиатуру. Помолчав несколько секунд, Босх склонился к нему и негромко заговорил:

— Хирш, каждый в глубине души хочет получить шанс сделать что-то правильное. Это дает возможность почувствовать себя хорошим человеком. Даже если это не совсем согласуется с правилами, иногда приходится просто довериться внутреннему голосу, который подсказывает тебе, как поступить.

Он шагнул назад и, вытащив бумажник и ручку, достал визитку и написал на ней телефоны. Визитку он положил на клавиатуру рядом с дактилоскопической картой.

— Тут мой мобильный и домашний номера. Рабочий можете даже не пробовать, вы сами понимаете, что меня там не будет. Буду ждать вашего звонка.

С этими словами он медленно вышел из лаборатории.

Глава 16

Стоя в холле в ожидании лифта, Босх думал о том, что его попытка уговорить Хирша, скорее всего, не увенчалась успехом. Хирш был из тех людей, у которых за внешними шрамами скрывались еще более глубокие внутренние раны. И таких в управлении было множество. Хирш пугался собственного отражения в зеркале. Он был последним, кто отважился бы нарушить правила. Очередной винтик системы. Для него поступить правильно значило проигнорировать Босха. Или вообще его сдать.

Лифт все не приходил, и Босх, в раздражении ткнув кнопку вызова второй раз, стал думать, что еще можно сделать. Поиск через систему автоматического распознавания отпечатков был попыткой найти в стоге сена иголку, которой вполне там могло даже и не быть, но Босх все равно считал необходимым это сделать. Это была какая-никакая зацепка, а все зацепки следовало отработать. Он решил, что даст Хиршу день, а потом снова напомнит о себе. Если это не сработает, придется подкатить к какому-нибудь другому лаборанту. И так до тех пор, пока эти чертовы отпечатки не будут прогнаны через компьютер.